Интертекстуальность в языковой композиции (на материале романа С. Есина «Маркиз»)

В статье рассматривается явление интертекстуальности художественного текста на материале романа С. Есина «Маркиз». Художественный текст является сложным объектом научного исследования. Поэтому каждый новый аспект изучения текста через анализ конкретных элементов вносит свой вклад в понимание специфики художественного текста и его языковой композиции.

При изучении явлений интертекстуальности особую значимость приобретают проблемы языковой композиции, которая затрагивает вопросы текстов, языка как феномена культуры в целом, а также проблему языка эпох, связи с различными направлениями мировой культуры, наук, искусства.

По мнению В.В. Виноградова, изучение композиции является одним из главных аспектов в изучении любого литературное произведении, без анализа которой невозможно представить само литературное произведение как целостное явление литературы.

Г.Д. Ахметова, рассматривая композиционные особенности текста, отмечает: «Организующую роль в тексте выполняет его «заместитель» - образ автора, «раздваивающийся на «лики» рассказчиков» <…> Текст превращается в самоорганизующуюся систему, существующую во многом против воли автора» [2, с. 18].

В своей статье, для определения понятия интертекстуальности, мы опирались на книгу А.И. Горшкова «Русская стилистика и стилистический анализ произведений словесности».

Термин "Интертекстуальность" был введен Кристевой в 1967 г. В целом концепция интертекстуальности восходит к фундаментальной идее неклассической философии об активной роли социокультурной среды в смыслопонимании и смыслопорождении. В постмодернистской системе отсчета взаимодействие текста со знаковым фоном выступает в качестве фундаментального условия смыслообразования: всякое слово (текст) есть пересечение других слов (текстов).

Интертекст – это такое текст, который состоит из различного рода извлечений – цитат – из других текстов.

Роман С. Есина «Маркиз» рассматривает Г.Д. Ахметова в своей книге «Живой литературный текст». Интертекстуальность в языковой композиции представляет чередование словесных рядов – разговорных и межтекстовых. Для романа характерны межтекстовые классические образы: «От обычных заготовок нашего Приемного отделения и их строительного материала эти объемные фигуры отличались необычной деталью, вернее штрихом. В середине каждой такой прессованной форме находился живой и розовый человеческий рот! Только не думайте, что в описание я согласился на литературный плагиат. У Гоголя, дескать, нос, а у Кюстина – рот!»

Литературная перекличка становится в романе стилевой доминантой. Еще одно ее проявление – это языковая игра с межтекстовым словесным рядом: «Не Николай ли Павлович, Император всероссийский, придумал поразительный девиз: «Хотели как лучше, а получилась как всегда», или я что-то путаю?»; «Перефразируя великого русского поэта Маяковского, можно было бы сказать так: «Если банки появляются, значит, это кому-нибудь нужно».

Пример взаимодействия эпох, героев и стилей отметила Г.Д. Ахметова, анализируя роман С. Есина: «Например, рядом с Иваном Грозным оказывается царь Петр Алексеевич, а ними вместе Ленин и Сталин. И потому намек на то, что Иван Грозный почитывает Живой Журнал, а Душа маркиза изучала мировое СМИ, воспринимается как продолжение повествования, в котором шутка и серьезность как будто бы не разделяются. В речи Екатерины проскальзывает словечко «новояз»: «Как говориться на вульгарном русском новоязе, пустили все на самотек» [1, с. 36].

Читая роман с необычным, ошеломляющим содержанием, можно представить, что ты переносишься туда. И вот уже почти на первых страницах можно наблюдать приемы интертекстуального повествования: «Все начинается сразу, как только легким парком, свободной птицей душа воспаряет над телом. Лично я думаю, исходя из опытов физики моего времени, что из глубин вырывается определенный разряд, тугая спираль электрических волн. Забегая вперед, скажу: разве волнам нужен какой-то язык и привязка к месту или пространству? И волна с волною говорит… У души начинается самое увлекательное приключение ее жизни, не кончающееся никогда. Все, правда, зависит от того, чем она жила, о чем думала и мечтала на земле» [5, с. 5].

Рассматривая произведение, можно говорить не только о разносторонней культуре, о разных эпохах. Нужно сказать, что роман является очень интересным по содержанию, в нем много описаний, которые композиционно связаны друг с другом, как, например, отсылка к Маяковскому: «Что значит мгновенно лететь? Никакого врезывания в звезды, свиста ветра, прорезывания облаков. Душа, в конце концов, не воздушный шар, не самолет и не ракета. «Апп!» – как кричат в цирке, в этом правдивом искусстве для простого народа, на представлениях, щелкая бичом – апп! – и я – уже на месте!» [5, с. 12].

Можно было бы много говорить об этом романе, привести много примеров. И все же главным композиционным приемом является интертекстуальность, объединение эпох в этом почти мистическом произведенье, встречи главного героя с известными людьми разных исторических периодов России.

Таким образом, на материале современных произведения, в частности, в романе С. Есина «Маркиз», были рассмотрены композиционные приемы интертекстуальности, которое подчеркивают проявление творческого писателя, языкового своеобразия художественного текста. Автор создает художественную выразительность текста, что обогащает духовный мир, культуру современного читателя, а также это приводит к обогащению приемов построения художественного текста.

Литература:

1. Ахметова Г. Д. Живой литературный текст. М.: Ваш полиграфический партнер, 2012. 232 с.

2. Ахметова Г. Д. Языковая композиция художественного текста (проблемы теоретической феноменализации, структурной модификации и эволюции на материале русской прозы 80-90 гг. 20-го в.) М., 2002. 264 с.

3. Виноградов В.В. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика. М.: Изд-во АН СССР. 1963. 255 с.

4. Горшков А.И. Русская стилистика и стилистический анализ произведений словесности. М.: Литературный институт им. А. М. Горького, 2008. 543 с.

Источник:

1. Есин С. Маркиз. М.: Дрофа, 2011. 334 с.