Художественные особенности мемуаров А.М. Топорова

Жанр мемуаров, берущий свое начало еще в древнерусской литературе, на протяжении веков претерпевал эволюционные изменения в содержании, форме, средствах выражения авторской позиции. Эволюционируя от кратких заметок (так называемая форма “записных книжек”) к более сложным формам дневниковых записей или строгого хронологического повествования о событиях жизни автора и окружающей его атмосферы, русская мемуаристика прошла сложный путь совершенствования художественных форм и содержания, несомненно связанный с культурно-историческими особенностями эпохи, в которой жил и творил автор: “В мемуарах внешние, исторические события составляют основной объект повествования, линия автора оказывается сопутствующей им” [3, с.19]. Ввиду своей сугубо исторической направленности, жанр мемуаров прежде занимал отдельную нишу в литературе. Изначально, его первостепенной задачей служило отображение событий прошлого с опорой на воспоминания автора или какие-либо исторические документы, свидетельствующие о нем. Но, в процессе своей эволюции, жанр значительно преобразовался и расширил свои границы. Особенно, в синтезе с другими жанрами и направлениями, оказавшими на него влияние в разные времена. Так, со временем, этот достаточно специфически направленный жанр стал полноценной частью литературы. Его структура претерпела изменения и усложнилась: композиция, образная система, язык, форма повествования (записки, письма, дневники, автобиографии) - все это сделало жанр мемуаров полноценным жанром художественной литературы, наряду с другими. Более того, в произведениях этого жанра стали подниматься актуальные жизненные проблемы, выходящие за пределы личности самого автора. Таким образом, любое мемуарное произведение можно рассматривать как художественное, с учетом его основных составляющих: формы, содержания, сюжета, системы образов, стиля и манеры повествования, наличия ярко выраженной темы, языковых средств и т.д. Все это позволяет детально изучить мемуарное произведение не только как исторический документ, но также как иллюстрацию индивидуальной авторской манеры, стиля, творчества.

Особо важную роль в этом случае играют художественные средства мемуарного произведения, так как они являются показателем работы автора в попытке установить связь с читателем. Передать как можно отчетливее свои мысли, идею, замысел, воссоздать картины прошлого, обратить внимание на важные жизненные события.

Наша работа будет посвящена исследованию художественных особенностей мемуаров А.М. Топорова, а именно его автобиографического произведения “Я - учитель”. Так мы сможем проследить его авторскую манеру, по достоинству оценить творческий потенциал и выявить новаторство в рассматриваемом жанре. Для того, чтобы достичь поставленной цели, мы воспользуемся методом сравнительно-типологического анализа и будем проводить сопоставление с наиболее показательными мемуарными произведениями белгородских писателей XIX века.

Продолжателем традиций белгородской мемуаристики XIX века стал писатель, публицист и выдающийся деятель советской педагогики А.М. Топоров. В его автобиографической книге “Я - учитель” мы можем наблюдать продолжение линий, начатых ранее М.С. Щепкиным в его знаменитых “Записках актера”.

Как перед Щепкиным стояла первоначальная цель (предложенная А.С. Пушкиным) воплотить свою гениальную программу модернизации театра, изменения жизни актера, переосмысления сценического образа, так и А.М. Топорову предстояло показать свою педагогическую концепцию. Однако, можно сказать, что произведения обоих авторов удались лишь в неповторимом, индивидуальном композиционном, стилистическом единстве. Своих первоначальных идейных замыслов они в полной мере не воплотили. Акцент автора смещается на знаменательные в его личной жизни события: воспоминания из детства, волнительные моменты юности, рефлексия в зрелом возрасте, - но никак не подчинен строгой логике теоретического трактата. В большей степени, именно такой подход и свойственен жанру мемуаров - отображение жизненных событий автора, воссоздание образа прошлого. А включение в мемуары каких-либо сочинений, авторских трактатов или художественных материалов является только дополнением. Свою первостепенную задачу, в данном случае, жанр мемуаров выполняет.

“Записки актера Щепкина” и “Я - учитель” строятся по аналогичной схеме, традиционной для жанра мемуаров: происхождение и детство героя, приключения или какие-то особо значимые в жизни героя события, юность, становление личности и связанные с этим процессом душевные переживания, рефлексия, попытка оценить свою жизнь со стороны. При этом авторы используют ряд художественных и композиционных приемов, наиболее полно иллюстрирующих внутренний мир героя и окружающую его атмосферу. Говоря о типологическом подвиде мемуарной литературе, стоит отметить, что и Щепкин, и Топоров прибегают в содержательном плане к художественной автобиографии. В ней присутствует ирония и гротеск по отношению к своему “Я” и окружающим автора событиям.

Как мемуарист XIX века, так и его последователь в XX веке несколько идеализируют окружающую обстановку и героизируют собственную личность.

У М.С. Щепкина пример подобной идеализации ситуации находим, рассматривая эпизод спасения утопающих:

“Пока я добрался до них, они раз уже несколько окунулись; но, к счастию, река в этом месте была не слишком глубока: дойдя до дна, они упирались в дно ногой, выскакивали наверх воды и, переведя дух и побарахтавшись немного, опускались снова. Когда я доплыл к ним, они показались на воде и, увидев меня, бросились ко мне так стремительно, что я при всей своей храбрости нырнул от них в сторону: я чувствовал, что один не мог бы сладить с ними, тем более что один из них был огромного роста, вершков двенадцати, да и другой вершков шести, а с двумя трудно ладить на воде” [2, с.78].

Несомненно, в данном эпизоде мы видим явный гротеск - события здесь приукрашены, им придана динамичность, художественность. Щепкин не просто описывает события, которые с ним произошли, он пытается особым образом приподнести их читателю, чтобы они произвели на него соответствующее впечатление.

Не менее ярко гротеск представлен и в автобиографическом сочинении А.М.Топорова. Только, если у Щепкина это выражено на биографическом уровне, то у Топорова это проялвяется через своеобразное описание деталей: “Семечки были величиной почти с лошадиный зуб. Грызовой подсолнух! Вырастал он высокий, с толстыми будылями и листьями с лопату” [1, с.437].

Невозможно отрицать наличие художественности в вышеприведенном отрывке. Автор акцентирует внимание на значимых деталях окружающей его среды, преувеличивает их значение в описании событий, заостряет на них внимание читателя с помощью употребления художественных средств.

В мемуарах Топорова огромное место занимает описание деревенского быта. Это дает нам повод говорить о наличии ярко выраженной в мемуарном произведении темы деревни и деревенского быта. Описанию деревенской жизни посвящена первая часть мемуаров, повествующая о детстве. И эта часть очень подробно, во всех деталях рисует картины окружающей автора обстановки:

“Изба наша была удивительная: она горела три раза, но никак не сгорала дотла. Оставался скелет, который подновляли и превращали в новый дом, не изменяя ее плана. Сенцы разделяли дом на две части. Одна из них - общее жилье, другая - чулан и клетушка. Чулан занимали “молодые” - дядя Степан и тетка Варвара. Печи в чулане не было, но они спали в нем и в лютые морозы. Таков обычай” [1, с.431].

Стоит обратить внимание на язык повествования, стиль: что здесь преобладает - художественные обороты, “высокий стиль”, или же используется простой, лаконичный язык, близкий к живому общению. Плюс ко всему, если автор - выходец из деревни, то, соответственно, и язык его мемуаров будет иметь деревенский оттенок - преобладание диалектов, историзмов, различных оборотов, свойственных языку местности, в которой он рос. Однако, автор к моменту создания мемуаров уже не “деревенский мальчик”, а человек с высшим педагогическим образованием, тем самым он может свободно использовать при написании своих мемуаров как художественные обороты, так и простой “живой” язык своего родного края:

“Андрей Мосякин выходил красивого гнедого жеребца с лысиной во всю морду. Хозяин не мог на него налюбоваться,а соседи с зависти сохли. И вот как-то Гнедко скинул обороть, вырвался со двора и, залупив хвост, понесся по селу. Разогнавшись с пригорка, прыгнул через плетень и нанизался на колья. Тут же и издох” [1, с.461].

Язык родного края - хорошее обозначение при выделении авторского стиля. Так или иначе, автор не станет пренебрегать использованием языка своего родного края для создания атмосферы обстановки времени, которое он описывает. Это служит дополнительным, если не сказать, основным средством выразительности в произведении. Помогает читателю проникнуться атмосферой того времени, почувствовать живой диалог с автором. Не монолог, а именно диалог, так как мы видим обращение к самому себе, а таким образом и к читателю:

“Учитель ушел, а я долго ворочался, не мог уснуть. Припомнилось мне вот что. Года три назад, метельной ночью, я возвращался с дядей Степаном из Старого Оскола. На Казацком спуске повстречали путника в пальто и шапке-ушанке. Когда розвальни поравнялись с ним, он швырнул нам какой-то сверток. И исчез, всем телом наклонившись против ветра, будто привиделся...” [1, с.476]

В данном аспекте анализа можно найти сходство с мемуарами М.С. Щепкина - в использовании языковых средств и форм разговорной речи. Для сравнения приведем примеры из текста: М.С. Щепкин, “Записки актера”, глава V. «1808-й год. Спасение утопающих»:

«...добежав до указанного места, я увидел, что вместо одного тонут двое, схватившись друг за друга. Я плаваю очень сильно, а потому и бросился к ним. Между тем пошли расспросы, как это случилось; не скрою, я несколько гордился, впрочем, только мысленно, своим подвигом, что вот, дескать, спас двух человек» [2, с.79].

Здесь мы видим фрагмент того самого диалога автора с читателем, который прослеживается как контекстуально, так и напрямую - в использовании автором прямых и косвенных обращений, в манере повествования, когда автор рисует яркие динамичные картины происходящего, вызывая тем самым нужный эффект, производя на читателя желаемое впечатление. Это, как раз, и позволяет говорить нам о “живом” диалоге. Преимущественно в том, как автор использует средства художественной выразительности. В данном случае - язык, средство диалога с читателем, “живую” речь, непринужденность манеры повествования, легкость, - за счет этого у читателя создается впечатление реалистичности описываемых картин, а также участия в повествовании, ощущение себя свидетелем происходящего. Представленные примеры являются лишь небольшой иллюстрацией наличия художественной составляющей в жанре мемуаров. Более подробное исследование текста позволит выявить и другие особенности употребления художественных средств в мемуарном произведении. А с использованием сравнительно-типологического метода анализа, удастся проследить их развитие, начиная от представителей мемуаристики XIX века, заканчивая объектом нашего исследования.

Обобщая вышесказанное, хотелось бы отметить, что мемуары белгородских писателей представляют собой поистине феноменальное явление в русской мемуаристике, так как они сумели расширить границы этого жанра новыми формами, содержательными составляющими и, конечно же, обширным использованием средств выразительности. В этом плане особенно стоит отметить мемуары А.М. Топорова в сопоставлении с “Записками актера” М.С. Щепкина. Им как нельзя лучше удалось донести до читателя всю полноту пережитых ими событий благодаря умелому использованию лексических средств, художественных приемов, особенностей композиционного построения. А это в очередной раз говорит нам об искусстве рассматриваемых авторов и их новаторстве в жанре мемуаров.

Литература:

1. Литературные памятники Белгородчины. Анталогия – Белгород: Белгородская областная типография, 2008. – 564 с.

2. Панфилова Н.Н., Фельдман О.М. «Записки актера Щепкина»: Приложение. Документы. Из критики, переписки. Воспоминаний. Рассказы в записи и обработке современников/ Изд. Подгот.: Н.Н.Панфиловой и О.М.Фельдманом; Вступ. ст. О.М. Фельдмана. – М: Искусство, 1988. – 382 с.: ил.

3. Симонова Т.Г. Мемуарная проза русских писателей XX века: поэтика и типология жанра: Учеб. пособие / Т.Г.Симонова. – Гродно: ГрГУ, 2002. — 119 с.

4. Тартаковский А.Г. Русская мемуаристика XVIII – первой половины XIX века: от рукописи к книге. - М., 1991.

5. Топоров А.М. Я - учитель: Воспоминания. - М., 1980.