Связь оценки с другими категориями языка

Оценочный компонент далеко не всегда легко вычленяется из структуры значения единицы языка и речи, поскольку на него могут наслаиваться другие языковые явления. Прежде всего, следует назвать такие категории, как эмоциональность, экспрессивность и модальность. Близость, а иногда и взаимопроникновение элементов названных категорий обусловлены онтологически, ибо чаще всего оценки сопровождаются эмоциями, а подчёркивание смысла основывается на особом повышенном эмоциональном состоянии говорящего и для того, чтобы передать своё отношение к объекту, адресант использует различные экспрессивные средства языка. Указанные явления объединяются и в функционально-прагматическом плане: отражают субъективное отношение говорящего, а также выполняют функцию воздействия (влияние на адресата оказывается всевозможными вербальными и невербальными средствами). В результате, многие языковые единицы одновременно являются носителями и оценочного значения, и эмоциональности, и экспрессивности, к тому же в условиях речевого контекста приобретают стилистическую окраску.

Трудность в выделении самостоятельного оценочного компонента приводит к трудностям его описания и ограничения от других категорий. Отсюда возникает представление о том, что соответствующие рассматриваемым явлениям понятия сближаются по употреблению и толкованию. С этим связано как нежелательное смешение категориальных понятий (в ряде работ Е. М. Галкиной-Федорук (1958), И. В. Арнольд (1975), И. А. Стернина (1975) смешиваются понятия эмоциональности и оценки; Н. А. Лукьянова (1986) отождествляет экспрессивность и «эмоциональную оценку»), так и особый подход к более узким терминам (М. Н. Кожина (1983) считает оценочные номинации заведомо экспрессивными), стремление к созданию собственных терминологических наименований: «эмоционально-оценочный экспрессив» (Н. А. Лукьянова), «положительная и отрицательная субъективная экспрессивность» (В. Г. Гак).

Категория, требующая обязательного упоминания в связи с оценкой — категория эмоциональности. Эмоциональность определяют как состояние, возникающее в процессе принятия решений об оценке воспринимаемых явлений действительности и их связи, «отражённое и закреплённое в семантике слова отношение, чувство говорящего к объекту речи» [9; 64].

Некоторые учёные (Н. А. Лукьянова, В. И. Шаховский, А. О. Чернейко, И. Н. Худяков) объединяют эмоциональный и оценочный компоненты в один, (такой подход отражает и состав помет большинства словарей, не разделяющих эмоциональные и оценочные элементы, одинаково маркируя лексику разного характера) и называют их «эмоциональной оценкой». Эта взаимосвязь понимается последователями данной трактовки как зависимость оценки от эмоций. «При непосредственном коммуникативном акте оценка не может не сопровождаться эмоциями» [8; 81], считают приверженцы этой теории.

А. О. Чернейко, указывая на взаимосвязь категории оценки и категории эмоциональности, подчёркивает, что «выбор знака оценочного высказывания субъектом оценки определяется принятием или неприятием личности, другого объекта оценки» [10; 44]. Оценка как бы «впитывает» в себя соответствующую эмоцию, а параметры эмоции и оценки совпадают: «приятное» − «хорошо», «неприятное» − «плохо» [3; 45].

Категория оценки и эмоциональности очень тесно связаны друг с другом. Рациональная и интеллектуально-логическая оценка без эмоциональных оттенков — явление довольно редкое. Эмоциональная оценка, как раз наоборот, встречается очень часто, поэтому средства её выражения намного богаче и разнообразнее. Сознание человека воспринимает действительность в единстве мыслей и чувств. «В языке нет 2-х строго ограниченных друг от друга систем: системы логических и аффективных значений. Их разделение — это всего лишь необходимая абстракция… Она не более искусственна, чем устанавливаемое в психологии различие между рассудочными и эмоциональными актами мысли, которые в действительности не существуют» [1; 23]. Человек переживает отражаемое им благодаря единству рационального и эмоционального в его сознании.

Таким образом, на взаимообусловленность категорий оценки и эмоциональности указывают следующие моменты:

1. положительная оценка связана с эмоциями одобрения, восхищения и подобными, а отрицательная — неодобрения, возмущения и пр.;

2. как правило, оценка вызывает эмоции и нередко проявляется через них;

3. оценка может быть и чисто рациональной, а эмоция, как правило, предполагает оценку.

Представители противоположной точки зрения, считают, что категория оценки и категория эмоциональности являются компонентами, хоть и предполагающими друг друга, но различными.

Различие эмоционального и оценочного компонента подтверждает тот факт, что «отдельным подклассам эмоциональных явлений функция оценки свойственна не в одинаковой степени». Эмоции могут выражаться отдельно от оценки (М. Н. Кожина, Т. В. Маркелова).

Важным, является замечание о том, что семантика эмоциональности лежит в диапазоне «одобрение − неодобрение», а не «хорошо − плохо» как у оценки. В связи с этим оценочному суждению придаётся значение «считай, что названное хорошо или плохо», а эмоциональный компонент в когнитивном плане может иметь смысл «испытай одобрение или неодобрение того, о чём говорится».

В исследовании мы принимаем точку зрения лингвистов, считающих, что категория оценки и категория эмоциональности являются категориями хоть и предполагающими друг друга, но различными. При наличии в семантике слова обоих элементов, мы, признавая их взаимосвязь, не ставим вопрос о первичности одного из них. Мы думаем, что оценки и эмоции возникают одновременно, а не на основе друг друга.

Одной из близких к категории оценки является категория экспрессивности. Категория экспрессивности изучается в работах Н. А. Лукьяновой (1986), В. Н. Цоллер (1996), В. И. Шаховского (1998), но остаётся одной из наиболее «размытых» категорий в понятийном плане.

Экспрессивность определяется как «не-нейтральность речи, отстранение, деавтоматизация, придающие речи необычность, а тем самым выразительность» [7; 36–37]. В основе экспрессивности лежит семантическая контрастность, яркость, необычность лексического значения слова, по сравнению с нейтральным наименованием.

В. Н. Телия отмечает, что «экспрессивность представляет собой отображение в содержании языковых сущностей эмоционального, ценностного отношения субъекта речи к элементам внешнего и внутреннего мира человека, вызываемого в нём при их обозначении [6; 203].

Если категория эмоциональности — непроизвольна, непреднамеренна, то экспрессивность — это специальная заданность как средство воздействия.

Таким образом, экспрессивность — целенаправленное воздействие на слушателя с точки зрения впечатляющей силы высказывания, выразительности.

Это категория, ориентированная на адресата, то есть имеющая прагматическое значение и, следовательно, тесно связанная с прагматикой речи, с понятием речевых актов. В речевых актах экспрессивность оценочных выражений направлена на то, чтобы усилить эмоциональное воздействие на собеседника, увеличить перлокутивный эффект оценочного высказывания.

В. Н. Цоллер указывает, что экспрессивность как «функциональная категория − усиление выразительности, изобразительности, увеличение воздействующей силы сказанного, и как языковая, семантическая категория, т. е. как внутреннее содержание языковой единицы — передача особого, специфического содержания с помощью особых, необычных средств» [9; 62].

Экспрессивность и оценка — это два взаимосвязанных понятия и чаще всего сосуществуют в одном слове, то есть если субъект оценивает то или иное явление, он избирает для этого экспрессивные средства языка.

Ш. Балли в своё время писал, что проникновение в значение слов квалификативной деятельности сознания и выражения в нём эмотивных реакций субъекта речи на обозначаемое им и создаёт «экспрессивную окраску речевых фактов» [1; 391].

В работах Е. М. Галкиной-Федорук, В. Н. Телии, категория экспрессивности отграничивается от эмоциональности и оценки, как явление плана «выражения» от элементов содержания. Экспрессивность, выражая оценочное значение, имеет свой способ внедрения в содержание языковых сущностей — явный, оформленный по средством суффиксов субъективной оценки или стилистической маркированности слов (ср.: река — реченька − речушка), либо же неявный, внутрисловно не оформленный, но проявляющийся в закреплении слов за определенными синтаксическими позициями или в их употреблении со специальными средствами актуализации (Он — настоящий гений) [6; 207–208].

Таким образом, экспрессивность и оценка хоть и взаимообусловлены, но существуют независимо друг от друга. Так, если оценка и эмоциональность, входя в языковое высказывание, обогащают, дополняют его информативный объём, то экспрессивность, не меняя уже имеющийся заложенный смысл, усиливает его (сравните: хороший и прекрасный). В оценочном высказывании содержатся сведения о ценностной значимости для говорящего какого-то объекта, информация о которой и является целью высказывания. Тогда как основное «призвание» экспрессивно-окрашенного сообщения состоит в том, чтобы выразить представление говорящего о «предмете» и в большей степени воздействовать на реципиента.

Вопрос о соотношении категории оценки и категории модальности в лингвистике получил практически исчерпывающее освещение (работы выдающихся учёных А. А. Потебня (1958), В. В. Виноградова (1980), В. Г. Гака, Г. А. Золотовой (1982), (1987) и др.), хотя и решается неоднозначно.

Термин «модальность» в языкознании многозначен: им называются разные явления, объединённые тем признаком, что все они так или иначе — грамматически, лексически, интонационно — выражают отношение говорящего к сообщаемому или сообщаемого к действительности.

На сегодняшний день остаётся спорным вопрос, является ли категория оценки самостоятельной или представляет собой компонент категории модальности. Некоторые лингвисты придерживаются мнения о разграничении данных понятий (Т. В. Маркелова, А. В. Махова), другие же, считают одним из видов субъективной модальности (Н. Д. Арутюнова, Е. М. Вольф) или сущностью субъективной модальности (В. Н. Телия, Н. Ю. Шведова).

Приверженцы второй точки зрения считают, что если суммировать сущность субъективной модальности и оценки, то общим для них является указание на отношение говорящего к сообщаемому. Таким образом, содержание категории оценки и модальности являются одинаковыми.

Так, М. В. Ляпон делает вывод: «Смысловую основу субъективной модальности образует понятие оценки в широком смысле слова …» [11; 303].

В более ранних работах Е. М. Вольф собственно оценка (хорошо/плохо) рассматривалась как одна из разновидностей квалификации, где «присутствует субъективный объект, то есть субъект оценки и соотнесение с некоторой имеющейся у него системой ценностей» [2; 40]. Помимо этого Е. М. Вольф определяет оценку как квалификацию, в широком смысле слова, которая связана с «представлением субъекта оценки об отношении данного предмета или события к нормативному «положению вещей» или к существующей в данном социуме норме», и оценку, в собственном смысле слова, связанную с противопоставлением «хорошо/плохо» [2; 392]. При этом квалификация всегда должна быть ориентирована на дескриптивные признаки, а оценка может быть «чистой», как бы стоящей над дескриптивными характеристиками.

В своих более поздних работах Е. М. Вольф меняет свои взгляды и отстаивает точку зрения, что оценка является разновидностью модальности. Она выделяет целый класс субъективных модальностей, в структуру которых входит «представление о стереотипной картине мира и/или нормативных соотношениях её элементов» [2; 179]. Примерами таких модальностей являются модальность оценки хорошо/плохо, модальности «странности», «удивления», «неожиданности». Все их сближает общность структуры модальной рамки, в которую входит целый ряд элементов: субъект оценки, её объект, объединяющий их оценочный предикат, а также другие составляющие. Среди этих и других аспектов ведущим является фрагмент картины мира, то есть система ценностей субъекта, включая как систему ценностей социума, которой принадлежит субъект, так и связанную с ней индивидуальную систему ценностей самого субъекта [2; 125].

Однако лингвисты, придерживающиеся первой точки зрения отмечают, что отношение само по себе ещё не есть оценка (например: я любуюсь природой; ему нравится картина), а лишь отношение, которое в качестве обязательного компонента предполагает избирательную позицию говорящего к вещам, и критический анализ, квалифицируя характеристики, если даже эта позиция неточна, субъективна.

Наиболее точное определение / различие этих категорий представлено в работе Т. В. Маркеловой, которая, пытаясь разграничить категорию оценки и субъективной модальности, указывает на то, что модальность, прежде всего, выражается на уровне всего высказывания (предложения). Оценка, в свою очередь, широко проявляется и на лексическом.

Кроме того, «субъективная модальность — это отношение говорящего к предмету речи, а оценка — ценностное отношение, связанное не только с личностно-прагматической интерпретацией обозначаемого, но и с определением его места по шкале ценностей отражающей известное каждому говорящему соотношение языковых и внеязыковых знаний о том, что такое хорошо, а что такое плохо» [4; 61].

Учитывая подобные мнения, мы, вслед за Т. В. Маркеловой, считаем оценку и модальность, хотя и взаимосвязанными, но не совпадающими явлениями. В структуре их значения, безусловно, обнаруживаются общие компоненты (субъективность, объективность, отношение), но даже по своей системной организации исследуемые явления различны. На наш взгляд, оценкой следует считать лишь такое мнение о предмете, которое выражает характеристику последнего через соотнесение его с категорией ценности. Оценку в таком случае можно определить как положительную или отрицательную характеристику предмета, связанную с признанием / непризнанием его ценностью. Так, объект оценки представляет собой ценность, если его свойства будут найдены положительными, нужными, полезными, отвечающие определённым требованиям, находящимися на должном уровне развития и т. п.

Обобщив всё сказанное, ещё раз отметим, что оценка действительно имеет точки пересечения с категориями эмоциональности, экспрессивности и модальности. Но то, что сами эти явления между собой разделяются, на наш взгляд, приводит к следующему выводу: оценка не может быть признана специфической частью одновременно нескольких разных языковых явлений, соответственно следует признать её самостоятельной категорией, в чём-то пересекающейся, взаимодействующей с другими.

Литература:

1. Балли Ш. Французкая стилистика. — М.: УРСС, 2003. — 394с.

2. Вольф Е. М. Оценочное значение и соотношение признаков «хорошо/плохо» // Вопросы языкознания. — 1986. − № 5. — С. 98−108.

3. Лукьянова Н. А. Экспрессивная лексика разговорного употребления: Проблемы семантики. — Новосибирск: Наука, 1986. — 227с.

4. Маркелова Т. В. Функционально-семантическое поле оценки в русском языке // Вестник Моск-го ун-та. Сер. 9. — 1994. − № 4. — С. 112.

5. Стернин И. А. Проблемы анализа структуры значения слова. — Воронеж: 1979. — 156с.

6. Телия В. Н. Типы языковых значений. — М.: Наука, 1981. — 269с.

7. Телия В. Н. Механизмы экспрессивной окраски языковых единиц // Человеческий фактор в языке: Языковые механизмы экспрессивности. — М.: Высшая школа, 1991. — С. 36−67.

8. Худяков И. Н. Об эмоционально-оценочной лексике // НДВШ. Филологические науки. — 1980. − 145с.

9. Цоллер В. Н. Экспрессивная лексика: семантика и прагматика // Филологические науки. — 1996. − № 6. — С. 64.

10. Чернейко А. О. Порождение и восприятие межличностных отношений оценок // НДВШ. Филологические науки. — 1996. − № 6. — С. 42−54.

11. Николаева Т. М. Большой энциклопедический словарь. М.: 1998. — С. 507