Искусное летописание Байхаки

Шунидам, ки бошад забону сухан

Чу алмоси бурранда, теѓи куњан.

Сухан биафканад минбарру дорро

Зи сўрох берун кунад морро.

Сухан зањру позањр, гарм асту сард,

Сухан талху ширину дармону дард.

Касе – ку ба неку сухан шод нест,

Бар ў неку бад, њар чи бошад якест

Услышал как-то раз, что язык и слово,

Как алмаз и кинжал остры на ощупь

Слово свергнет минбара и виселицу

Выводит из норы даже змею

Слово – яд и противоядие,

Холодное, жгучее.

Тот, кто равнодушен к доброму слову. Ему нет разницы – что добро, что зло.

Всеми уважаемый автор книги «Теории прозы» - Авфи Бухорои, указывая на эти строки, отмечает следующее: «Подобный смысл встречается в творчестве многих других поэтов и писателей». В книге «Љавомеъ-ул-њикоет» (сборник рассказов) Мухаммада Авфи Бухорои по данной теме есть два рассказа, достоверность которых как и достоверность любого другого произведения, зависит от периода их сочинения (152\13). После одного рассказа (в котором повествуется о полемике эмира, владеющего саблей, и секретаря, владеющего острым пером, об их значении и статусе перед падишахом), автор продолжает рассуждение: «Может быть, в наше время эти слова Мухаммад Авфи кажутся примитивными и элементарными. Однако во времена самого поэта, эти слова имели определенную социально-культурную ценность. Устойчивость феодального строя общества основывалась на силе сабли. Представителями просвещения были ученые, секретари, поэты, мудрецы и согласно требованиям науки и просвещения, они более всех были сторонниками мира и спокойствия» (152/13). И в самом деле, сказанное вполне приемлемо, и в книге «История Байхаки» место и статус писателей и поэтов ярко подчеркивается значением и статусом устода Байхаки (Бунасри Мушкон), который представляется как одна из наиболее милосердных персон во дворце, так как в большинстве случаев, когда речь шла о вопросах внутреннего мира и спокойствия, и даже внешней политики, он присутствовал на заседаниях султана.

Для того чтобы пролить свет на убеждения Байхаки, его сочинения и его писательское мастерство, необходимо акцентировать внимание на его словах, приведенных в предисловии книги «Фазл – фил – хутба».

В данной главе отмечается необходимость достоверности принятой информации. Для этого нужно передавать информацию, которую автор видел своими глазами и слышал своими ушами, что аргументируется в следующей цитате: «Тебе необходимо знать, что люди стремятся к знанию всем сердцем, а сердце становится сильным благодаря услышанному и увиденному, если же не увидеть и не услышать добро и зло, то нельзя почувствовать боль и радость в этом мире. Поэтому следует всегда помнить о том, что глаза и уши остаются информаторами сердца, и всегда осведомляют сердце об увиденном и услышанном, а сердцу, как раз–таки, нужна информация, которая имеется на данный момент. Сердце после долгого анализа и синтеза, отделяет правду ото лжи, отсекает истину от заблуждений. То, что пригодно для жизни, сердцем принимается, а то, что не нужно - изолируется…». Затем автор разграничивает исторические сведения на две части: «… исторические сведения делятся на две части, три другие части о них не имеют представления: необходимо услышать у кого-нибудь или прочитать в какой-либо книге. Необходимым условием может служить то, чтобы рассказчик был честным и благочестивым. Он должен сам свидетельствовать о том, что сведение достоверно и для подтверждения вышесказанного следует отметить нижеследующее: ло тасдиќан минал ахбор мо ла ястиќим фињил рой «не стоит принимать на веру сведения, противоречащее принципам объективности». А книги так созданы, что основываются на сведениях, не отрицающих целомудрия, а слушатели верят в них, мудрецы слышат и передают их. Однако простые люди больше желают слышать легенды. Предания о дивах, пери, чудесах гор, диковинках пустыни, рек, о которых рассказывает какой-то чудак…, однако те, которые хотят услышать правду, считают их грамотными, а их совсем мало, они не слушают непристойные рассказы, а это все пишу я – Абулфазл, а я сторожен в летописании… » (714-712 /1)

На этом основании, автор стремится показать, что рассказ об увиденном и услышанном - наиболее достоверная форма передачи информации и, таким образом, подчеркивает, что он сам увидел или услышал информацию, предлагаемую читателю, либо получил ее у какого-либо доверенного лица. Он призывает читателя к анализу данной информации, и убеждает в ее достоверности и аргументированности.

«И даже невозможно на секунду забыть о том, что Байхаки сам был свидетелем многих событий, которых пишет в своей «Исторической книге» (659 /3).

Историчность и последовательная целенаправленность - это следующий пункт взглядов Байхаки в летописании: «В других летописаниях нет подобной ширины и глубины, более поверхностно описываются события, а некоторые моменты истории лишь слегка затрагиваются, однако если я взялся за дело, то хочется более детально рассмотреть историю, и прикоснуться ко всем укромным местечкам, чтобы ничего не осталось не подмеченным, а если даже эта книга будет объемной и читателю будет трудно в восприятии, то это остается на его совести. Полагаюсь на их благочестие и терпение, так как ничто в мире не может быть равно чтению, а каждый рассказ обычно обязательно заканчивается чем-то интересным и полезным» (9 /1).

Сокращенно можно извлечь некоторые особенности стиля Абулфазла Байхаки из его исторической книги:

- повторяющиеся фразы наподобие: «я - Абулфазл», «и я, - будучи Абулфазл…», «и я, - Абулфазл, смотрел на него…», «и я, будучи Абулфазл, увидел его стоящим», «и все это было перед моими глазами, так, как я Абулфазл» – свидетельствуют о повествовании о реальных исторических событиях, произошедших в присутствии самого рассказчика, о непосредственном участии его в делах, которые никогда не сотрутся со страниц истории.

- его внимание к смерти свидетельствует о правдивости его убеждений в зрелом возрасте: «о клане, котором я хочу рассказать, остались два – три человека разбросанные по разным уголкам. Ходжа Бусхал Сузани – несколько лет тому назад покинул этот свет. Как только я достиг 65 – летнего возраста, невольно задумался о смерти (168 /1). «Следует признать, что без всякого сомненья и преувеличения умереть и дать душу Всевышнему – тяжко» (234 /1).

- история Байхаки – это сокровище, наполненное бесценными примерами и беспримерной моралью, культурными и социальными предупреждениями, достоверными географическими и политическими сведениями об эпохе Газневидов.

- при анализе добра и зла, благочестия и подлости правителей, Байхаки избегает преувеличений. В связи с этим можно отметить, что Абулфазл как летописец (или Абулфазл - писатель) является образцом искусства летописания иранцев.

- стиль летописания Байхаки основывается на точных научных аргументах, принципе достоверности, аналитическом взгляде на происходящие события. В связи с этим доктор Гуломхусайн Юсуфи назвал его «рассказчиком истины».

- в настоящее время научные исследования относительно «Истории Байхаки» и мировоззрение Абулфазла Байхаки являются достаточно актуальными.

На самом деле «В связи с тем, что летописание той эпохи не удовлетворяло Абулфазла Байхаки, он, вопреки существующим стандартам летописания, ввел в них ряд новшеств» (18/11).

Бободжон Гафуров считал чтение «Истории Байхаки» обязательным. Он считает, что среди исторических материалов больше всего необходимо акцентировать внимание на «Торихи масъуди» (История Масъуда) Абулфазла Байхаки. Автор считает этого летописца «выдающимся таджикским историком», а его книгу называл «важной исторической книгой». Таким образом, «История Масъуди» или «История Байхаки», являясь бесценным культурным памятником одиннадцатого века нашей эры, признается самым достоверным источником в изучении истории правления периода Газневидов» (23-22 /12).

Важнейшими особенностями писательского мастерства Байхаки являются:

Верное и всестороннее описание: «Эта особенность дала возможность Байхаки сочинять в стиле эпоса. На основании своих воспоминаний, увиденного и услышанного писатель приступает к доскональному описанию и пояснению происходящих событий, людских настроений…». Иногда, когда человек читает хорошую книгу, у него создается ощущение, будто он видит хороший фильм. По мнению современного исследователя, термин «создание пространства» и «восхваление личности» находят точное отражение в этих словах и формируются в наилучших формах…» (6 /1).

Совершенство речи: В слове Байхаки соотношение языка и содержания установлено в идеальной пропорции. Фразы и отобранные предложения достаточны для изложения мыслей. В его работах до мельчайших подробностей отражены все детали. К примеру, в описании одевания почетного халата Ахмад Хасана пишет следующее: «… то, что строчу, ссылаясь на свои наблюдения и созерцания и с точностью даты. На нем была длинная одежда из тонкой шерстяной ткани производства Багдада, белая - белая, с яркими узорами и чалмой, сшитая золотом и серебром, однако достаточно тесным и превосходным, и с большой цепью, а пояс был обшит более чем тысячей мискалов бирюзы…» (145/1).

А также цитаты, приведенные из слов султана Масъуда по поводу приглашения его в Газну: «Необходимо скорее исполнить это дело, так как он наследник престола, и он не занимался правлением страной, которой должен был править, однако управление страной благодаря отцу остается возможным, если же о его смерти будут знать, то дело не пойдет на лад» (11/1).

Иногда можно заметить, что язык Байхаки находится на вершине совершенства. Ему удается быть красноречивым не по какому-либо умыслу, а естественным образом. Читатель убеждается в том, что метафоры спонтанно вспыхивают внутри него, и текут фразами на бумагу: «Как только увидели, что все племя и родственники вернулись невредимыми, а Хасанак остался один, совсем один, как в утробе матери» (178/1). Или другая великолепная цитата: «Пока не ушел тот господин, этот никак успокоиться не может, а его нервы на пределе» (22/7).

Одно из особенностей творческого мастерства Байхаки заключается в создании новых слов. Посредством суффиксов и приставок, а также сложением слов – существительного и прилагательного, двух существительных и прилагательного, и сложением основы существительного и прилагательного, Байхаки создает новые слова, которые в предыдущих текстах не встречаются: дуруштсухан (грубослов), кушодакор (открыто делающий что-либо), фарох њусла (широкомыслящий), таргуна (мокрый подобно чему-то), нимосї (полугрешник), нимкофир (полуневерный), дарозоњанг (долгоиграющий), мурѓдил (у кого-то сердце как у курицы), баста кор (у кого-то дела не идут) и т.д.

Стиль и язык Байхаки, без всякого сомнения и преувеличения, не имеют аналога в мире и должны быть всесторонне исследованы. Работа, которая выполнена Байхаки, отличается стройностью изложения. Модель, которая им использована для образования новых понятий, действительно заслуживает внимания и является бесценной. Секрет литературной ценности - языковые и стилистические особенности изложения Байхаки – это предмет важного научного исследования.

«Истинное мастерство писателя Байхаки заключается в его честности, преданности и чистоты его души. Он пренебрегает ложью, свои превосходные и содержательные мысли передает в красивой и изящной одежде» (2).

Два основных принципа летописца – это преданность и информативность. Байхаки в отличие от своих современников больше всего акцентировал внимание на различных событиях в зависимости от ситуации, привлекая внимание читателей своей правдивостью и жизнеспособностью.

Байхаки среди многочисленных историков, возможно, лучше всех вник в сущность истории, вложил максимальное усилия для написания истории и стал одним из выдающихся летописцев своего времени, чьи работы полезны и в наше время. Действительно, в других исторических памятниках нет той широты и глубины охвата событий, как в его произведениях.

Согласно мнению Байхаки, не обязательно отмечать только важные исторические события. Он считает важным и анализ текущих событий: «Хотя эти рассказы далеки от истины, - как пишут в исторических повестях: «Некий падишах отправил некоего на войну и в такой-то день вступили в бой или заключили договор о мире, тот другого ударил и т.п., однако я пишу то, что считаю обязательным» (338 /1).

Он пытается анализировать происходящие события. Его учитель Абунаср узнает про его летописание и старается помочь ему в собрании материалов: «Он мне сказал по секрету: отправь коня мне на дом и сиди во дворе, так как нам предстоит очень важное дело, будь осторожен, я назначу день, затем явись ко мне. Я сказал, буду делать то, что просили, затем он ушел» (222 /1).

Целенаправленный подход в написании истории дал ему возможность стать замечательным летописцем. Работу автор начинал со сбора исторического материала, пытался использовать мельчающую деталь, касательно определенных событий и фактов. Для выявления истинной причины происшествия, он годами проявлял терпение, пока не появлялся человек, который бы являлся непосредственным участником происходящего события, особенно тех событий, которые носили политических характер. Таким образом, он со спокойной совестью правдиво описывает события: «Спустя некоторое время после смерти Масъуда Газнави Ходжи Ахмад Абдулсамада, который был непосредственным советником Хоразмшаха и Коида Мулнаджука, также стал причиной его казни, встал в поисках истины. «Я сказал, что если господину угодно, то лучше рассказывайте мне эту историю, так как мне он нужен. Хотелось бы отметить каждую деталь, не пропуская ни одну мельчайшую из них, чтобы передать все в точности, перепросил у него о состоянии Коида Мулнаджука » (318/1).

Художник Абулфазл, начиная с этого периода, не рассчитывает только на свою память, планирует заранее свои помыслы, подобно современным писателям составляет фактические карточки для написания своей исторической монографии: «Сегодня моя, - Абулфазла очередь. Я все это видел и соотносил с календарным годом» (220 /1).

У Байхаки острый взгляд на происходящие события, а писать он приступает только тогда, когда его взгляды окончательно составлены: «Увидел эмира Юсуфа в шлеме, установлены были несколько палаток, подошла прислуга. Принесли несколько домиков, их также установили. Я смотрел из своего дивана. Он ругался и чем-то сильно был огорчен и разгневан из-за какого-то неприятного события» (250 /1).

В описании истории, где сам не является непосредственным участником, автор пытается использовать тех, кто лучше всех знает об этих событиях и может дать достоверную информацию. Писатель – летописец отсутствует на заседании Хасанака и Ходжа Ахмада Хасана, однако он «стоит в преддверии»: «После обеденной молитвы вынесли его наружу, затем вносили обратно, в результате все кази и бедняки вышли, я услышал, как два человека говорили о том, что кто-то вынес Ходжи Бусхала на улицу, тот себя порезал» (173/1).

Там, где Байхаки не был сам непосредственным участником событий, он берет на себя обязательство узнать у честных и правдивых свидетелей и проверяет уровень правдивости их показаний: «Я, как писатель-летописец, выбрав себе эту серьезную задачу, стараюсь написать все то, что увидел сам или услышал у честных мужей (714/1).

Абдурахмон Кавол, - одно из приближенных лиц эмира Махмуда, хорошо знал его биографию. Про его детство, он спросил у прислуги и друга детства Ходжи Абдулгаффора и описывает его следующим образом: «Он честный мужчина, записанные им детали из истории его жизни не вызывают никакого сомнения, так как он ещё с четырнадцатилетнего возраста приступил к службе, узнал горечь и счастье рядом с ним» (2/1).

Методы, применяемые в соответствии с историческими и литературными факторами в данной книге, относительно другого литературного наследия писателя, остается бесценными и неповторимыми (21 /7).

«Лучшее исследование относительно статуса «Истории Байхаки» в летописании произведено Джулией Эскат Масуми – автора книги «Иранское летописание средних веков ….», на английском языке. Перед этим госпожа Мерилин Волдмин в книге «Время, жизнь и творчество Байхаки» подробнее приступает к описанию данной темы и признает Байхаки как летописца, имеющего индивидуальный стиль изложения. Таким образом, высокие достижения Байхаки в персидском летописании остаются неоспоримыми, хотя, в связи с безупречностью его творческой работы современные иранские историки оставляли исследование его творческого наследия на литературоведов (8). Работа Байхаки, с одной стороны, не имеет себе равных, а с другой - слишком сильна ее литературная составляющая. На первый взгляд его работы кажутся художественным произведением, а не историческим (2).

Впечатление, извлеченное из истории и притч наших предков, ярко ощущается в стиле Байхаки, и как нами было отмечено относительно определения легенд и приданий, то наши предки считали легенды, предания и историю неотъемлемыми друг от друга. Именно эта традиция послужила причиной демонстрации читателю яркости и литературного совершенства своей книги. «Ссылаясь на свои наблюдения, назвав имена рассказчиков и источники, связанные с данной темой, на взгляды свидетелей, аналитиков, на детали происходящего и др., Байхаки стремится создать историю убедительную и реальную. Ему чуждо сочинение сказок и небылиц. То, что он пишет, иногда называет историей, иногда рассказом, а иной раз повествованием, однако вся правда в том, что рассказы, которые он излагает – это не сказка (63/1).

Два фактора играли ключевую роль в книге «История Байхаки»: первый фактор – способ восприятия того времени - время, в которое жил писатель. Жизненные события всегда находятся в тесной связи с историей. Второй фактор заключается в озабоченности писателя, направленной на убеждение читателей.

Байхаки украшает и декорирует исторический текст. Ради достоверности своих историй, Байхаки говорит относительно рассказов и повествований в своей книге: «Я, - Абулфазл, сочинивший много книг, собрал для своих книг уникальные сведения для того, чтобы разбудить спящих и занятых пустыми и ненужными делами, поддающихся соблазну (204 /1). Эти факты являются важными для упомянутых событий, однако в этом заключается очарование истории Байхаки.

Для летописца ничто не имеет значение, кроме изложения реальных событий своей эпохи. Однако Байхаки не обычный историк. Для него декорация истории имеет большое значение, и он убежден в том, что история должна быть украшена именно такими занимательными рассказами (155/1). «Привлечение этих рассказов в книге производится исключительно ради украшения истории…, однако польза от написания занимательных рассказов и жизнеописаний прошлого заключается в том, чтобы люди читали и получали опыт и выгоду для дальнейшей жизни» (68/1).

Именно украшение стало причиной того, что история Байхаки осталось далека от безжизненности и черствости, как многие работы других историков, которые служат только как хранители сведений и событий. История Байхаки не звучит бездушно и сыро, она имеет особую мелодию сюжета и композиции, представляя собой легкое сочетание фактов, смешанных с талантом летописца. Она излагает историю подобно эпосу, чтобы развлечь читателя. (4): «Считаю, что привлечение этих рассказов при написании истории должно осуществляться с целью того, чтобы привлечь внимание читателей и повысить уровень читаемости» (184/1).

Устод Зарринкуб по этому поводу отмечает следующее: «Очень много говорилось о достоверности и недобросовестности информации…, однако недобросовестность летописца остается спорным и сложно ее доказать» (10/9).

Байхаки старается в своих аналитических убеждениях не оставить в стороне позитивные действия Масъуда Газнави, однако при описании реальных событий, не щадить и его. По поводу ограбления города Омол, писатель отмечает следующее: «Однако следует эмиру Ризоуллоху Анху в данном случае принимать строгие меры, конечно, трудно мне здесь добавить что-либо, хотя в руках у меня перо истории, однако у меня нет выбора, так как история не терпит преувеличений (437/1).

Действительно, Байхаки осознанно детализирует историю, так как прекрасно понимает, что его история совершенно другого характера. Писатель-летописец считает себя приверженцем традиционных правил, которые являются основным требованием летописания: необходимость соблюдения этих правил, для того, чтобы исполнялись все требования истории. Выводы из: (4).

Ранее написанные свои книги он заново перечитывал и смотрел на них критическим взглядом, а в дальнейшем старался не допускать те погрешности, которые были им допущены.

Таким образом, Байхаки как выдающийся летописец – смог после себя оставить наследие, касательно области истории и литературы, так как изящество стиля его творчества, языковые и речевые средств, применяемые в книге «История Байхаки» в очередной раз свидетельствуют о новаторстве и мастерстве писателя.

Литература:

1. Байхаки, Абулфазл Мухаммад ибн Хусайн./ введение, корректировка, редактирование, коментарий и словари/ Мухаммад Джаъфар Ёхаки и ва Махди Саиди. – Тегеран: слово , 1388./два тома/. 1866 с.

2. Саиди, Махди. (Выступление на конференции посвященной Байхаки, составитель Махмуд Фархи, вторник,10 число месяца мехр 1386 года, 22ч 38м www.beyhagi.ir )/

3. Севари Роджер (преподаватель университета Таронто), статья «Абулфазл Байхаки – летописец.» // Воспоминание Байхаки: сборник выступлений на собрание посвященной Абулфазл Байхаки, шахревар 1349 г. – Мешхед: университет имени Фирдавсї, (третье издание), 1386г. с 672-657.

4. Таботабои, Саид Махди, Требования истории // Газета «Космос», (историк): 1386/4/12

5. Фуруги, Асгар. История Байхаки и политические браки// издание «Женский вестник», 147ш. – 39-33сс.

6. Фарханги, Сухайли, Роль учителя в наследие Байхаки,/ рассмотрение образа Бунасри Мушкон в истории Байхаки,/ изучение персидского языка и литературы/65 ш, ,1382г.- с.53-48.

7. Ёхаки, Мухаммад Джаъфар; Саиди, Мањди. Царское одевание.- издательство Джами, издание восьмое, 1387г. – с.270

8. Ёхаки, Мухаммад Джаъфар / Выступление на конференции посвященной Байхаки – великий писатель и летописец Ирана. Сабзвор, 1386г./ составитель Махмуд Фархи, вторник,10 число месяца мехр 1386 года, 22ч 38м www.beyhagi.ir /

9. Зарринкуб, Абдулњусайн, Две столетие молчания/ сайт: www.kavehsara.com /; с 307

10. Содот Шарифи, Саид Фаршед, Обозреватель истины (сайт статьи: www.sadatsharifi.com ) 20/2/1391 21:00 час.

11. Байхаки Абулфазл. Таърих-и Масъуди. (1030-1041). Перевод и примеч. А.К. Арендса. Изд. 2-ое доп. – М.: Наука, 1969.-1008с.

12. Мулоджонов Сайфулло. Бесценный источник, Материалы республиканской научно-практической конференции, посвященный 90-летию Героя Таджикистана, академика Бабаджана Гафурова, Душанбе-1998, с.22-23.

13. Шарифов Х. Теория прозы/ Худои Шарифов. – Душанбе – 2004. – 320с.