К вопросу о конвергенции когнитивного и прагматического подходов

Данная статья посвящена вопросу конвергенции когнитивного и прагматического подходов в современной лингвистике. Исследование, выполненное в русле когнитивно-прагматической парадигмы, с одной стороны, ориентированно на построение ментальной модели мира с помощью концептов, вербализованных в тексте. С другой стороны, во внимание принимается коммуникативная направленность текста, а именно языковые механизмы воздействия и манипулирования (определенные стратегии и тактики), которые гарантируют эффективность и успех коммуникации.

Ключевые слова: когнитивная лингвистика, прагматика, когнитивный подход, прагматический подход, когнитивно-прагматическая парадигма, когнитивно-прагматический анализ.

В современной лингвистике отчётливо прослеживается тенденция к конвергенции (сближению) когнитивного и прагматического подходов. В когнитивно-прагматическом ключе исследуются различные типы дискурса (политический, риторический, медицинский, художественный и др.), проводится анализ концептов, междометий, побудительной модальности, фразеологических единиц, неологизмов и окказиональной лексики.

Проведенный обзор и анализ отечественных и зарубежных научных работ показал, что в настоящее время сформировались три основных подхода к объединению когнитивного и прагматического аспектов:

1. прагматика представляется частью когнитивной теории (когнитивный аспект первичен, прагматический аспект вторичен):

Принципами, наиболее полно и ярко отражающими сущность данного подхода, являются: Cogito ergo dico: лат. — «мыслю, следовательно, говорю» — перефразирование знаменитого афоризма французского философа Рене Декарта «cogito ergo sum»: лат. — «мыслю, следовательно, существую», а также довод — «we mean more than we say»: англ. — «подразумеваем больше, чем говорим» [13, c. 29].

Прагматика интегрирует в себе когнитивные процессы и принципы интерпретации высказываний и речевого поведения. При этом прагматические факторы, которые проистекают из условий речевой ситуации, коммуникативных целей, стратегий и тактик и определяют воздействующий потенциал высказывания, являются неотъемлемой частью когнитивных процессов, происходящих в сознании человека.

Включение прагматического модуля (аспекта) в систему когнитивной обработки и переработки информации привело к появлению ментальной прагматики, дальнейшему развитию когнитивной алгебры в рамках функционализма, а также принципиально нового подхода к языку — когнитивной прагматики, изучающей мыслительные и речевые основы коммуникации.

1. когнитивная теория представляется частью прагматики (прагматический аспект первичен, когнитивный аспект вторичен):

Прагматика рассматривается как наука, изучающая во взаимосвязи когнитивные, социальные и культурные аспекты языка и коммуникации. Основным вопросом, на который призвана дать ответ прагматика является: «What is it to use language?»: англ. — «Как правильно использовать язык: что есть использование языка?» в рамках данного подхода сопровождается дополнительным вопросом: «What does language do for human beings, or what do human beings do for themselves by means of using language?»: англ. — «Какое влияние на индивидов оказывает владение языком, или чего люди добиваются, владея языком?» [12, c. 19]. Прагматика — это ключ к пониманию жизни, поведения, когниции и процессов коммуникации в целом: «Pragmatics holds the key to an integrated understanding of life, behavior, cognition and communication» [6, c. 36]. Подобное видение прагматики также подчеркивает её неразрывную связь с когнитивными процессами посредством конструирования, интерпретации и передачи рационального опыта и знаний.

Так, в свете данного подхода прагматика исследует язык в действии, отношение между языковой формой и использованием языка, причём использование языка включает в себя когнитивные процессы, происходящие в социальном мире с разнообразием лингвокультурных реалий, ценностных систем и менталитета.

1. конвергенция (сближение) когнитивного и прагматического аспектов:

Сближение когнитивного и прагматического подходов восходит к предложенному Ч. Пирсом понятию «интерпретант» [3, c. 7]. Коммуникативная модель знака Чарльза Пирса представлена тремя составными частями (знаком — предметом — интерпретантом), одна из которых — интерпретант — несёт в себе функции понятия или концепта, предоставляя возможность, согласно М. В. Никитину, различать виды значений — когнитивное и прагматическое [4, c. 20]. Причем, само понятие «интерпретант» имеет в лингвистике различные трактовки: эквивалент знака проводника из другой семиотической системы; представитель класса однородных предметов; научное определение в рамках одинаковой семиотической системы; эмотивная ассоциация; перевод термина на другой язык или его синонимичная замена [5, c. 70], релевантный контекст коммуникации [6, c. 73], набор общих привычек и правил употребления [9, c. 30], ментальный образ в сознании интерпретатора, мысль или понятие, концепт [11, c. 356–357], «лингвистический или прагматический контекст» [1, c. 51]. Именно такая неоднородная природа феномена «интерпретант» и способствует конвергенции когнитивного и прагматического аспектов.

Еще одной сходной чертой когнитивного и прагматического походов, является принцип инференции, заложенный в основу теории импликатур Пола Грайса и концептуальной семантики Рея Джекендоффа.

Инференция (восполнение смысла высказывания адресатом, не обладающим или обладающим недостаточной информацией о процессе речепорождения говорящего) выводится адресатом на уровне вероятности и субъективных критериев. Важную роль при этом играет личностный опыт, интуиция слушающего, а также (особенно в институциональных дискурсах) ситуация и связанные с ней ожидания интерпретатора высказывания. Так, с позиций концептуальной семантики основной инференционный механизм — это взаимосвязь процесса коммуникативного воздействия (прагматики) и когнитивного опыта адресата: «… “semantic” rules of linguistic inference and “pragmatic” rules of linguistic interaction… involve different levels of mental representation… they both are rules for manipulation of conceptual structures… a distinction between semantic and pragmatic rules… lies only in the formal manipulations the rules perform on conceptual structure» [8, c. 105].

Импликатура — информация, обусловленная ситуацией общения, но не связанная непосредственно с содержанием языковых единиц, участвующих в речи, информация, которую адресат речи логически может извлечь из ситуации общения или лингвистического контекста. В соответствии с теорией импликатур, содержание высказывания состоит из трёх основных частей:

1. то, что подразумевал говорящий при формировании высказывания;

2. то, что уже сказано (выражено лингвистически);

3. то, что включено в ситуацию общения (выражено логически) [7, c. 22–40].

Дж. Ньютс развивает мысль о том, что когнитивные и прагматические аспекты языка взаимосвязаны и представляют собой две грани одного целого: «Cognitive and pragmatic dimensions of language are not just separate issues. They are two faces of one phenomenon which must be mutually interrelated and interdependent» [10, c. 3].

Согласно М. В. Никитину, психическая деятельность основывается на координированном единстве когнитивных и прагматических структур сознания, вырастающих на наследственном базисе, вбирающих и организующих личностный опыт индивидуума, который тысячекратно обогащен и скорректирован коллективным опытом человечества благодаря языку. Прагматические структуры сознания первичны и отвечают за субъективную оценку наблюдений и переживание с точки зрения интересов и ценностей индивидуума. Когнитивные структуры представляют информацию о мире в его онтологической сущности, упорядочивая внепрагматическое знание [4, c. 20].

В рамках прагматического аспекта изучается выбор адресантом определенных лингвистических единиц, учитывая параметры контекста, с целью оказания определенного воздействия на адресата. Другими словами, прагмалингвистика как научная дисциплина фокусируется на изучении трёх взаимосвязанных действий адресанта в процессе коммуникации, которые обычно происходят одновременно: выбор, употребление лексических единиц, оказание воздействия на адресата. В когнитивных структурах отражены результаты познавательной деятельности человека.

Таким образом, все три подхода фокусируют внимание на тесной связи когнитивных и прагматических факторов. Прагматические факторы (ситуация, предмет речевого общения, пространственно-временные рамки, личностные особенности автора и получателя и т. п.) оказывают огромное влияние на когнитивные процессы, происходящие в сознании участников коммуникации в момент порождения и восприятия речи. Ещё Л. В. Выготский отмечал, что «мысль… совершается в слове» [2, c. 307]. При речепорождении говорящий кодирует свой неречевой замысел, обусловленный коммуникативным намерением, в речевые символы, и мысль обретает общедоступную форму. Так, речь представляет процесс вербализации образов в сознании человека. Воспринимая речь, слушающий расшифровывает закодированные речевые символы, извлекая смысл, скрытый за внешней формой речевых единиц конкретного языка. В процессе речевосприятия человек соотносит сказанное не только с объективной реальностью, но и со своими субъективными знаниями о ней, со своим личностным опытом, черпая недостающую информацию из памяти и сознания, что отвечает за понимание прагматического значения — исторических, культурных, социальных смыслов и всей совокупности человеческих знаний.

Рассмотренные выше три подхода к объединению когнитивного и прагматического аспектов никоим образом не противоречат друг другу. Они служат прямым доказательством взаимосвязи и взаимовлияния когнитивного и прагматического аспектов, а также закладывают теоретическую основу когнитивно-прагматической парадигмы. В синтезе двух подходов — когнитивного и прагматического — когнитивное состояние говорящего (то состояние оратора (говорящего), которое он передает аудитории), связанное с получением информации из определенного источника и её последующей классификацией, социально-культурный контекст и акт употребления взаимосвязаны и взаимодействуют, чтобы объяснить общий феномен понимания и порождения языка.

Литература:

1. Бочкарев А. Е. Семантический словарь: словарь. — Н. Новгород: Деком, 2003. — 197 с.

2. Выготский Л. С. Мышление и речь. Собр. соч.: В 6 т. — М.: Педагогика, 1982. — Т. 2: Проблемы общей психологии. — С. 5–361.

3. Заботкина В. И. Когнитивно-прагматический подход к неологии // Когнитивно-прагматические аспекты лингвистических исследований. — Калининград, 1999. — С. 7–13.

4. Никитин M. В. Основы лингвистической теории значения: учеб. пособие. — М.: Высш. шк., 1988. — 168 с.

5. Eco U. A theory of semiotics. — Bloomington: Indiana University Press, 1979. — 354 p.

6. Givón T. Mind, Code, and Context: essays in pragmatics. — Hillsdale, NJ: Lawrence Erlbaum Associates, 1989. — 456 p.

7. Grice P. Studies in the way of words. — Cambridge: Harvard University Press, 1989. — 394 p.

8. Jackendoff R. S. Semantics and cognition (Current studies in linguistics series; 8) // The study of language in Cognitive Science. — Cambridge, Massachusetts: The MIT Press, 1985. — 283 p.

9. Morris Ch. W. Foundations of the Theory of Signs. — University of Chicago Press, Chicago, 1938. — 59 p.

10. Nuyts J. Epistemic Modality, Language, and Conceptualization: A Cognitive-Pragmatic Perspective. — Amsterdam / Philadelphia: John Benjamins Publishing Company, 2003. — 428 p.

11. Pierce Ch. et al. Collected Papers of Charles Sanders Peirce: Science and Philosophy and Reviews, Correspondence and Bibliography. — Cambridge: Harvard University Press, 1958. — Volume VII. Book III. Philosophy of Mind — P. 313–358.

12. Verschueren J. The Pragmatic Perspective // Key notions for pragmatics / edited by Jef Verschueren, Jan-Ola Östman. — Amsterdam / Philadelphia: John Benjamins Publishing Company, 2009. — P. 1–28. [Handbook of Pragmatics Highlights; Vol. 1].

13. Wiegand E. Dialogue: the Mixed Game (Dialogue Studies 10). — Amsterdam / Philadelphia: John Benjamins Publishing Company, 2010. — 320 p. P. 29–31.