Толкование народных поверий связанных с культом верблюда в узбекском фольклоре

В центре города Бухары около гостинцы “Варахша” есть памятник крылатому верблюду. Каждый, посещающий город турист, с интересом смотрит на него и фотографирует. Потому что с ним связаны древнейшие поверия наших предков связанные с культом верблюда. Особенно, среди кочевого населения есть широкое отношение к верблюду как к доброму и помогающему духу. Действительно, следы поверия связанного с верблюдом как с добрым и помогающим духом, до сих пор сохраняются в некоторых обычаях. Например, один из таких обычаев,если беременная женщина не может родить в своё время (т. е. носит ребенка в животе больше девяти месяцев) над ней сжигают верблюжий волос или она прыгает через верблюжий волос.

В народе существует ещё одно поверие: если женщина во время беременности не зная съедает верблюжье мясо одна, без мужа, тогда она не сможет родить во время (в девять месяцев), а родит позже (в одиннацать месяцев).

Исходя из поверьев древнего человека, дана вторая жизнь следующим животным: лощади, собаке, медведю, быку, корове, верблюду, барану среди других животных [8, с. 152]. Поэтому есть поверия, что эти животные могут сопровождать человека в потусторонний мир и там помогать ему. С таким тотемистическим пониманием в давние времена хоронили мертвых вместе с тем животным, которого тот человек считал своим тотемом при жизни. Во время похорон мертвое тело ложили на кожу животного. Особенно, в Средней Азии, до появления обычая захоронения мертвых в землю, был обряд оставления мертвого тела на коже быка или верблюда на открытой местности, в пустынях и пещерах [9, с. 494; 3, с. 210–211]. Задача этого кожанного покрытия животного заключалась в том чтобы защитить и не давать диким животным и птицам разбрасывать кости мертвого.

Интересно что в узбекском народном эпосе “Кунтугмиш” есть такой мотив связанный с этим древнейшим поверием. В этом мотиве главные герои эпоса приговариваются к смерти и в связи с этим их кладут в верблюжий кожанный мешок. Сначала повелитель Зангара Буврахон советуется со своими подчиненными и дает приказ убить Кунтугмиша и Холбеки. Тогда зарезали одного верблюда и в его кожу туго обернули двоих виновных. Потом этот кожанный мешок привязывали к хвосту дикой лошади и гнали её в жаркую пустыню. Волосы хвоста лошади отподав по одному, на шестой день кожанный мешок отподал. Сырая кожа на солнце высохала и она туго и жестко сжимала обвинителей как железо. Наконец с горы прилетел воробей и клюя,продырявил кожанный покров. Кунтугмиш вместе с Холбекой руками расширили это отверстие и с легкостью вылезли оттуда.

Обычаи и обряды происхождения в связи со взлядами народа про связь тела тотема-животного с духом во времени изменились, но их толкования сохраняются в художественных произведениях. Можно сказать, в плачах и поминальных песнях связанных с узбекскими погребальными обрядами образ белого верблюда часто встречается в художественном символе происхождения смерти:

Сидишь в моём дворе

Как белый верблюд?

И текут мои слезы с глаз

Как святая вода Обилайсон [2, с. 112].

В сюжете узбекских топонимических легендах тоже можно встретить образ белого верблюда. В нем тоже этот образ истолковывается как символ смерти и мертвых духов. Например, в легенде “Верблюд Баба Камбара” верблюд становится камнем и не даёт войти врагу. И так он защищает народ [5, с. 53]. В легенде “Дорога белого верблюда” белый верблюд открывает дорогу воды для людей [5, с. 102]. В легендах “Бабаи Кабир” и “Кладбище бабушки Зубейды” рассказывается о том, как эти кладбища появились. По легенде, в этих местах сидел один белый верблюд, после здесь похоронили тела святых и здесь расположилось кладбище. Нужно отметить что среди народа верблюд рассматривается как дух, символ смерти, поэтому и в народных легендах существует толкование его связанное с появлениями кладбищ и светых мест, мест паломничества.

Место и роль верблюда в социальной жизни людей является фундаментом того что он рассматривается не только как помогающая сила. В древние времена в бытовой жизни кочевого населения верблюд выполнял роль основного транспортного средства. Особенно в пустынях, это животное со своими качествами как терпиливость к воде,смелость и сила было основным помошником человека. С помощью верблюжьих караванов вели торговые дела. Его мясо и молоко были основной полезной едой, а также, его труд было очень высокоэффективен для людей. Поэтому люди любили и ухаживали за верблюдом. Даже можно сказать, что в связи с этим символ верблюда в узбекском фольклоре стал встречаться как один из культовых зооморфных образов.

Сначало можно рассмотреть в узбекских народных песнях такие строки, где изображается место верблюда в семье как носителя тяжести. Особенно во время перетаскивания тяжести люди использовали верблюдов мужского пола. Потому что, есть верблюды и мужского (его называют “нор”) и женского пола (её называют “бия”). Их называли именами смотря на их пол. Есть намёк на это в узбекских народных песнях:

Не каждого верблюда можно назвать “нар”ом,

Если над ним нет двух батман (тон) груза.

И ещё можно встретить строки в народных песнях, в которых говорится о грузоносящих верблюжьих караванах:

Если ты вместе с мужественном человеком,

Принесёт он тебе целый караван верблюдов с драгоценностями.

А также в узбекских народных песнях встречаются строки об участие верблюда в разных народных развлекательных спортивных играх. Известно что, “улок” — соревнование лощадей, обычно, проводится с лошадями. Но иногда такие спортивные соревнования проводились и с верблюдами. Особенно, когда призом таких совревнований был верблюд или верблюд со своим младенцем они проводились очень бурно.

Даже среди кочевого населения вместо калыма за девушек брали верблюда. Как бы этим обменивали дух человека на дух верблюда. Есть песенные строки, которые обозначают эту мысль:

— Разве отдаст тебя мне твой отец, если я дам ему верблюда,

Разве отдаст тебя мне твой отец, если я создам гору всего того что заработал.

Значит, в загадке о верблюде “Высокая-высокая девушка, высокоростная девушка” [4, с. 49] непросто выбирается образ девушки как скрытая метафора для образа верблюда. Нет сомнения, что это стало жизненным фундаментом для обычая народа давать вместо калыма за девушек верблюда среди кочевого населения.

Среди животных верблюд является очень преданным и любящим своего ребенка. Даже он вынашивает своего ребенка в животе почти ровно год до рождения. Этот реальной факт изображён и в устных, и в письменных литературных произведениях. Например, его преданность ярко выражена в дастане “Алпамыш” в образе Коранор. Известно что, Алпамыш после семи летней разлуки вернется на свою родину. Тогда его сразу узнает только верблюд Коранор и встает с места. До этого целых семь лет он не вставал с места. Увидев Алпамыша Коранор очень забеспокоился и крикнул. В басне “Верблюд и его ребенок” Гулхания тоже очень трогательно выражена любовь матери верблюда к своему ребенку.

Особенно, трудно терпеть плач скорби верблюда, потерявшего своего ребенка. Поэтому в народных песнях состояние глубоко скорбящих и плачущих людей сопоставляется состоянию матери верблюда, которая потеряла своего малыша.

Когда потемнеет я бы смотрел в даль,

И плакал бы как верблюд потерявший своего ребенка.

Верблюды, потерявшие ребенка, бледные как бязь,

Если любить со всей душой то любимый будет прекрасен.

Наличие таких сходных признаков в психологическом состоянии верблюда и человека постепенно стали использовать как параллельные образы в фольклорных произведениях. И так один из них использовался вместо второго как метафора или символ. Поэтому в народных песнях и загадках человека и верблюда можно увидеть как параллельные образы. Нужно отметить, что верблюд в реальности очень скромный и терпеливый. Этим он отличается от других домашних животных. С такими признаками он выполняет роль сопоставительного образа людей с такими же свойствами и качествами, как трудолюбивый и скромный. Например, в узбекском фольклоре есть такая поговорка: “Если унесет ветер верблюда, тогда увидишь козу в небе”.

А также, среди людей встречаются клички связанные с именем верблюда. Например, в историческом народном дастане “Восстания Жиззаха” рассказывается о персонаже по кличке Хусан верблюд.

Символ верблюда употребляется и в образе старых пожилых людей, являясь символом то старух, то стариков:

Верблюд лежит на земле,

С колокольчиком на шее.

Если спросить девушку,

То она в объятьях семидесятелетнего старика.

В этой песне образ верблюда истолкован как параллельный образ семидесятилетного старика. А в ниже данной узбекской народной загадке верблюд тайно изображает символ старухи: “Моя бабушка идёт, а её лепёшки остаются” [4, с. 50]. Ответ этой загадки — верблюд. Здесь символ верблюда не просто выполняет задачу метафоры для образа бабушки. Древнейшие мифологические представления и взгляды связанные с повериями культа бабушки стали фундаментом и считали её дух в виде женщины добрым, помогающим людям. Потому что среди народа таких помогающих, добрых духов называют “бабушки” или “дедушки”. Особенно, про таких бабушек говорится: “бабушка как призрак”, “бабушка почти дух”, “бабушка находится в могилах” [10, с. 101]. Среди народа есть поверия, что бабушка она добрый дух или призрак женского поколения ушедшего из жизни. Она и есть культ бабушки [6, с. 101–102].

Среди народа существует поверие связанное со сном. Если человеку приснится верблюд, обычно, люди истолковывали его как знак от духов или бабушек. Например, в дастане “Алпамыш” один из главных героев — Барчиной увидит во сне пьянного верблюда:

“Если я, пьянный верблюд, иду с драконами,

Не говорите плохо, говорите хорошо, наложницы [1, с. 99].

Этот сон Барчиной истолковала её помощница Суксурой и она связала символ верблюда с именем культа святых женщин в исламе:

Если идет пьянный верблюд вместе с драконом,

Тридцать три тысячи паломников в Мадине,

Зовут Фатиму, Зухру, служащих вселенной [1, с. 100].

А также, люди лечащие бадик (одну из аллергических болезней) верят что верблюд является освобождающим хранителем человеческого тела и духа от разных порч и нечистых сил. Они считают верблюда одним из объектов принимающим на себя болезни человека. В песни связанной с этим обычаем поётся о лечении бадика:

Ну давай, уходи и располагайся на верблюде,

Если тебе нужно молоко, тогда уходи к бия.

Но среди народа дуалистическо относятся к символу бабушки. Невозможно отрицать, что есть и хорошее, и плохое рассмотрения его. Это полноценно подчеркивается именами болезней, которые называются в связи с ними. Такие болезни, которые связаны с аллергическими заболеваниями тела как краснуха (красная бабушка), ветрянка (черная бабушка). Тогда символ бабушки изображается как злой, безжалостный дух заражающий человека. Поэтому во время лечения таких болезней напевали песни про верблюда и имя его связывали с именем заболеваний:

Если ты верблюд, давай уступай,

Если ты лошадь, давай уступай,

Здесь выражение “верблюд — бадик” обозначает вид болезни. Потому что народ считает бадик злым духом, входящим в тело человека [7, с.].

Взгляды связанные с культом верблюда привели к метафорическому, скрытому названию имени этого животного и подходу при помощи табу. Это повлияло на появление многих загадок про верблюда. В загадках обычно дается намек на особые формальные приметы верблюда. Например: “Сам большой, а хвост короткий”.

В некоторых загадках образ верблюда помогает расскрыть название скрытой вещи и найти отгадку загадки. Тогда он является самой особой точкой загадки: “Мой черный верблюд шумит, его кости кипят”. Ответ этого загадки — пуля оружия. В загадке образ пули оружия непросто сопоставляется образу черного верблюда. Для этого есть две основы. Первая — голос оружия как голос черного верблюда очень громкий и страшный. Вторая — пуля оружия приносит смерть человеку. Как было сказано выше, образ верблюда тоже связан с понятием-смерть. В этой загадке через признаки и свойства верблюда передан намек на имя пуля оружие, которое близко стоит ему.

В заключении можно сказать, что образ верблюда встречается в узбекском фольклоре во всех жанрах. Исходя из данных примеров, нужно подчеркнуть что верблюд один из традиционных зооморфных образов в узбекском устном творчестве. Особенно, образ верблюда часто употребляется как зооморфная параллель образа бабушки.

Литература:

1. Алпомыш. Узбекский героический эпос. — Т.: Шарк, 1998. — 400 c.

2. Газалы прилитающие из плачы. Узбекские плачы и поминальные песни. Собирали и опубликовали: О.Сафаров и Д.Ураева.- Бухара, 2004. — 125 c.

3. Дюмезиль Ж. Скифы и карты. — М.: Наука, 1990. — С.187–216.

4. Загадки. Узбекская народная творчества. Составила и опубликовала З.Хусаинова. — Т.: Издадельтсво литература и искусства имени Г.Гуляма, 1981. — 368 c.

5. Легенды из великого шелкого пути. (Легенды связаннами имя мест). Состовитель М.Жураев.- Т.: Фан, 1993. — 102 c.

6. Муродов О. Шаманский обрядовый фольклор у таджиков средней части долины Зеравшана // Домусульманские верования и обряды в Средней Азии. — М.: Наука, 1975. — 340 c.

7. Саримсоков Б. Узбекской обрядовой фольклор. Т.: Фан, 1986. — 216 c.

8. Спеваковский А. Б. Духи, оборотни, демоны и божества айнов. — Л.: Наука, 1988. — 205 c.

9. Страбон. География. М.-Л., 1964. — С.494.

10. Сухарева О. А. Пережитки демонологии и шаманства у равнинных таджиков // Домусульманские верования и обряды в Средней Азии. — М.: Наука, 1975. — С.101.