Духовный мир лирического героя стихотворений И. А. Бродского и И. А. Чернухина

Традиции древнерусской клерикальной литературы, складывавшиеся на протяжении семи веков, переосмыслялись и получили новое развитие в поэтических текстах XX — начала XXI века. «Творческое обращение к Священным текстам как Ветхого, так и Нового Завета у русских поэтов никогда не прерывалось. Стихи на тему Евангельских страстей мы встречаем в предсмертных творениях Пушкина. Библейские мотивы постоянно звучат в стихах Лермонтова. Обращение к образам Христа и Марии характерно для Тютчева. В начале XX века русские поэты — как символисты, так и акмеисты — используют образы Священного писания в своих стихах» [5, www].

После русской революции 1917 года в отечественной литературе особенно ярко проявляется господство атеистической идеологии. И лишь во второй половине XX — начале XXI века в русском историко-литературном процессе наблюдается процесс возрождения духовной поэзии.

По определению Б. М. Соколова, «духовные стихи — эпические, лирико-эпические или чисто лирические песни религиозного содержания» [6, с.610]. Прежде всего духовная тематика в лирике связана с образом святых, обращением к Богу, текстам Священного Писания.

Очень интересен лирический герой духовной лирики. Это может быть глубоко религиозный человек (так, часто к поэтическому творчеству обращаются священники и монахи) или же человек светский, находящийся в поиске нити, связывающей его с Богом.

Предметом исследования в данной статье стал духовный мир лирического героя поэзии И. А. Бродского и И. А. Чернухина. Оба поэта пришли к духовной тематике в лирике через страдания. В творчестве как И. А. Бродского, так и И. А. Чернухина представлены переживания лирического героя, размышления о жизни и смерти (это дает нам право говорить о традиции медитативной лирики, ведущей свое начало с творчества английского поэта Д. Донна), о мире и месте каждого из них в обществе. И. А. Бродский и И. А. Чернухин — поэты советского времени. Только если И. А. Бродский вступает в открытую полемику с советским режимом, то И. А. Чернухин, как и многие советские граждане той эпохи, был обвинен в студенческие годы по ложному доносу; его творчество не несло в себе открытого противостояния власти. Тем не менее, оба поэта подверглись гонениям и арестам. Эти испытания и стали началом их пути к Богу.

Путь И. А. Бродского к религиозной тематике в поэзии можно охарактеризовать как путь «через тернии к звездам». Одной из центральных тем его лирики стала тема одиночества. Поэт, вступивший в открытую полемику с официальной властью, противопоставил себя обществу, что, соответственно, повлекло за собой наказание: И. А. Бродский был отправлен ссылку. И именно в этот период жизни поэт приходит в своем творчестве к теме Бога. Начиная с 1960-х годов, И. А. Бродский создает ряд стихотворений на религиозную тематику. В них наблюдается эволюция от обращения к ветхозаветным сюжетам к перенесению библейских сказаний на современность. Большинство из этих стихотворений увидели свет уже после смерти поэта. О своих духовных поисках он рассказал журналисту В. Амурскому в интервью, которое было опубликовано в парижском журнале «Горизонт» (1990): «… в возрасте лет 24-х или 23-х, уже не помню точно, я впервые прочитал Ветхий и Новый Завет. И это на меня произвело, может быть, самое сильное впечатление в жизни. <…> я сначала прочитал Бхагавад-гиту, Махабхарату, и уже после мне попалась в руки Библия. Разумеется, я понял, что метафизические горизонты, предлагаемые христианством, менее значительны, чем те, которые предлагаются индуизмом. Но я совершил свой выбор в сторону идеалов христианства, если угодно... Я бы, надо сказать, почаще употреблял выражение иудео-христианство, потому что одно немыслимо без другого» [1, www].

Поводом для написания И. А. Бродским стихотворений на духовную тему часто служили религиозные праздники, основным из которых стало Рождество Христово. Начиная с 1963 года и почти до самой смерти (последнее было написано за месяц до смерти поэта) И. А. Бродский каждый год к Рождеству создавал стихотворения, которые после его смерти были объединены в цикл «Рождественские стихи». В переживаниях лирического героя чувствуется трепетное отношение к Таинству Рождества Христова. Он выступает как наблюдатель событий двухтысячелетней давности, несмотря на то, что непосредственно лирический герой «Рождественских стихов», конечно, не присутствует в Вифлееме.

В стихотворении «Бегство в Египет» дана зарисовка первых минут после Рождения Иисуса Христа. Начинается оно с описания быта пещеры: «В пещере (какой ни на есть, а кров! / Надёжней суммы прямых углов!), / В пещере им было тепло втроём; / пахло соломою и тряпьём» [3, www]. Вставная конструкция выступает в качестве ремарки лирического героя, который размышляет о месте рождения Христа, об атмосфере той ночи. В стихотворении говорится о Младенце: «Мария молилась; костёр гудел. / Иосиф, насупясь, в огонь глядел. / Младенец, будучи слишком мал, / чтоб делать что-то ещё, дремал» [3, www]. Но Младенец-Иисус уже знал о том, что придется ему совершить и на какую жертву пойти: «Звезда глядела через порог. / Единственным среди них, кто мог / знать, что взгляд её означал, / был Младенец; но он молчал» [3, www].

Стихотворение проникнуто сопереживанием атмосферы таинства рождения Сына Божьего, а лирический герой становится свидетелем Великого Таинства, сопричастным ему.

Несколько в ином ракурсе написано стихотворение «В Рождество все немного волхвы…». Начинается оно с приземленного описания современной автору действительности советской поры: «В Рождество все немного волхвы. / В продовольственных слякоть и давка. / Из-за банки кофейной халвы / Производит осаду прилавка…» [3, www]. Контрастно быту возникает образ Младенца: «…и Младенца, и Духа Святого / ощущаешь в себе без стыда; / смотришь в небо и видишь — звезда» [3, www]. Сравнение с волхвами объясняется упоминанием звезды, за которой они шли к месту рождения Бога. Праздник Рождества, по-видимому, по логике поэта, дает возможность каждому соприкоснуться с божественным, возможность духовного преображения, независимо от того, где ты находишься — в Вифлееме или в очереди в продовольственный магазин. Его лирический герой — современник автора, свидетель и участник этой жизни. Он не пытается идеализировать жизнь, напротив, дает не самую красивую ее зарисовку. При этом в стихотворения вводятся библейские образы. С образом Бога-Младенца неразрывен образ Духа Святого, чем подчеркивается триединство Бога: Отец, Сын, Святой Дух.

Говоря о структуре стихотворения, отметим прием контраста, используемый автором для противопоставления земного и небесного, преходящего и вечного: от бытоописания окружающей лирического героя действительности поэт уходит к событиям Рождества Христова.

Создавая стихотворения, посвященные религиозным праздникам, облекая духовные мотивы в форму зарисовок ветхозаветных событий, ставших основой современного праздника, поэт приходит к осмыслению основ бытия, смысла жизни, веры. Его лирический герой одинок. Он пытается уйти в мир, где нет греха, несправедливости. Туда приводят его духовные поиски.

Интересна и такая особенность религиозной лирики И. А. Бродского, как изображение лишь земной жизни Христа. Во всем цикле «Рождественских стихов» он ни разу не называет Христа Богом. Здесь это Младенец, которому еще только предстоит принести себя в жертву ради спасения рода человеческого, который знает свой путь.

Интересен и своеобразен путь к духовной тематике в лирике И. А. Чернухина. Поэт, на детство которого выпали страшные годы Великой Отечественной войны, а затем — испытания лагерями ГУЛАГа, еще в 1950-е годы, будучи заключенным, неосознанно обратился к Богу. Затем, уже в гораздо более поздний период жизни и творчества, И. А. Чернухин поэтически оформляет свои религиозные чувства, философские размышления о жизни и смерти.

Если И. А. Бродский показывает образ Младенца, образ вполне земной (это зарисовки Рождества и начала земной жизни Христа), то у И. А. Чернухина Бог Всевидящий Всесильный Творец мира и человека. Образ Бога возникает в его поэзии в неразрывной связи с поиском лирическим героем смысла жизни, что связывает воедино духовную и философскую тематику И. А. Чернухина. В его поэтическом наследии присутствует форма стихотворений-молитв, в которых специфически раскрывается образ Бога.

В стихотворении «Молитва» лирический герой призывает на помощь Христа в любых жизненных трудностях: «Дай мне терпение Твое / В больнице лютой и на плахе, / Смиренье… чистое белье, / И покаяние во страхе» [7, с.43].

Примечательно, как органично в обращении к Богу лирический герой просит дать ему самые главные христианские добродетели: терпение, смирение, покаяние. Покаяние ставится на первое место; следующее четверостишье развивает эту тему: «Прости меня за мрак души, / За тяжкие долги и страсти, / И зло во мне ты задуши / В часы вселенского ненастья» [7, с.43]. В противовес добродетелям ставятся грехи: «мрак души» — ни что иное, как уныние — противопоставляется терпению, зло — смирению, «тяжкие долги и страсти» — покаянию. Более того лирический герой готов к подвигу жертвы собой: как Бог пожертвовал собой ради спасения рода человеческого, так и лирический герой готов на жертву ради Родины: «Когда на Родине ни зги — / Благослови на труд и слово, / Или как молния сожги, / И воскреси из пепла снова» [7, с.43]. Поэт ни разу не упоминает имени Бога, но все стихотворение пронизано верой в Него.

В отличие от «Молитвы» стихотворение И. А. Чернухина «Успокой мое сердце слепое…» — это прямое обращение к Господу.

Уже в первом четверостишье лирический герой просит у Бога великой милости избавления от страстей: «Успокой мое сердце слепое, / Усмири мою дерзкую плоть, / И пошли мне молитву с любовью, / Мой Господь!» [7, с.166]. Сохраняется оппозиция грехов и добродетелей: «слепое сердце», «дерзкая плоть» противопоставляются «молитве с любовью». Духовная тема углубляется в последующих четверостишьях.

Второе четверостишье иллюстрирует духовное паденье человека: «Удержи от греха и паденья. / Через огнь пронеси, через водь, / И от лиха спаси и злодея, / Мой Господь!» [7, с.166].

В третьем же четверостишье демонстрируется путь к спасению: «Дай мне посох и чистую воду, / Дай суму и насущный ломоть, / И оставь мои песни народу, / Мой Господь!» [7, с.166]. Главная просьба — обретение Царства Небесного: «А когда годы тело потушат, / Чтобы сердце мое расколоть, / Ты возьми к себе бедную душу, / Мой Господь!» [7, с.166].

В данном стихотворении лирический герой показан человеком грешным, заботящемся о спасении души, просящим у Господа милости.

Однако, «лирические молитвы» — не единственная форма духовной поэзии И. А. Чернухина. Божественная тематика характерна для стихотворений, которые, на наш взгляд, можно считать пограничными между духовной и философской лирикой.

Таким является стихотворение «Смотри и помни», где духовные мотивы тесно переплетаются с образом памяти: лишь тот, кто хранит память о первородном грехе, достоин считаться безгрешным, — такова главная идея стихотворения: «Слепой безгрешней зрячего любого <…> Когда грома гремят, как голос Бога / И огнь, как взгляд, сжигает дерева, / И ты один, и к дому нет дороги / И под стопами в терниях трава» [7, с.164]. Эта идея трансформирует форму. Медитативность уступает место проповедническому началу. Лирический герой дает наставление человеку, отраженное уже в самом названии — «Смотри и помни». То есть, смотри на свою жизнь и помни о грехе, о свободе выбора добра или зла. Очень выразительны в представленном четверостишье сравнения: «грома, как голос Бога», «огнь, как взгляд». Тем, кто зряч, кто может видеть все, что его окружает, необходимо помнить о границах добра и зла: «Смотри и помни — ты на то и зряч — / Вот древо жизни, яблоко Адама, / Вот змий и Бог, голгофа и палач…» <…> Смотри и помни — / От видений многих / И грех велик, / И велика беда» [7, с.164]. В приведенном четверостишье мы видим уже традиционную для лирики И. А. Чернухина оппозицию «добро» — «зло»: «змий и Бог», «голгофа и палач». Человеку в земной жизни Богом дан выбор. Мы сами выбираем добро или зло, и это определяет нашу жизнь земную и посмертную, конечно, если верить в метафизические основы мира.

Стихотворение завершается предостережением о Божьем Суде за совершенное нами на земле: «Живи и помни — / В Питере ль, в Мадриде, / Что и с тебя однажды спросит Бог / За все, что ты на этом свете видел, / Но позабыл и в сердце не сберег» [7, с.164].

В стихотворение «Смотри и помни» вплетается тема памяти. Память для поэта является мерилом безгрешности человеческого существования. Только помня о первородном грехе, о Страшном Суде, о возможности выбора между «Добром» — «Злом», можно обрести Царство Небесное.

В стихотворениях, причисляемых нами к духовной поэзии И. А. Чернухин обращается к теме возможности познания человеком Бога. В стихотворении «Триединство» заявляется, что в земной жизни человеку абсолютно познать Божественное начало невозможно: «Триедина великая вера, / Милосердна, глубинна, чиста, / Но тебе до конца не измерить / Эту тяжесть и легкость креста» [8, с.30]. Этот мотив звучит и во втором четверостишье: «Не подсвистывай птицам небесным — / Не тебе понимать их удел» [8, с.30].

Интересна авторская характеристика лирический героя — поэта, певца, человека, еще не исполнившего своего земного предназначения. Говорится о Божественном начале поэта: «Но ты принял высокие звуки, / Что с небес принесли соловьи» [8, с.30]. Обращение к образу соловья неслучайно при характеристике образа лирического героя: этим подчеркивается музыкальное начало поэзии. Отмечая Божественный дар поэта, не забывает, что поэт — это всего лишь человек, а значит, он грешен, с «душой грешной», и его ждут «вселенские муки»: «И обрек на вселенские муки / Душу грешную, песни свои…» [8, с.30]. Говоря о «вселенских муках», автор намечает масштаб поэтического творчества и меру страданий, которая уготована поэту. Страдания, по логике поэта, предстают как плата за талант: «Что же делать, коль в жизни суровой / Просто так ничего не дано» [8, с.30]. Но спасение есть — это Божественное Слово: «Триедино великое Слово — / Было Богом когда-то оно» [8, с.30].

Привлекательным для анализа в стихотворении является восприятие И. А. Чернухиным Бога. Поэт не проводит границ между Словом и Богом, применяя к Слову ключевой в определении Бога эпитет «триедино». Слово ставится выше всего его лирическим героем: «Перед Словом, как мальчик, робею. / Речь мою замыкают уста» [8, с.30]. Отсюда и соответственное сравнение лирического героя («как мальчик»), и замкнутость его уст («речь мою замыкают уста»). Бог является единственным источником спасения для лирического героя: «Надо мною спасительно веют / Три единых смиренных перста» [8, с.30].

И. А. Чернухин обобщает смысл всего стихотворения: спасение — в «триединой» вере; смирение — одна из самых главных христианских добродетелей. Поэт подчеркивает, что человек в любых обстоятельствах должен пребывать в мире с самим собой и Богом, не возвышать себя над кем бы то ни было, иметь в своём сердце убеждение, что все, в том числе и поэтический дар, даны ему только Богом.

Таким образом, мы видим, что духовные мотивы в лирике И. А. Чернухина представлены многообразно: это и лирическая молитва, и философское осмысление религии. Лирический герой его стихотворений, несмотря на всю общность (путь страданий, одиночество) не тождественен лирическому герою поэзии И. А. Бродского. И. А. Чернухин создает более земной образ человека. Он создает лирического героя — поэта, наделяет его автобиографическими чертами. Творчество И. А. Бродского и И. А. Чернухина возрождает духовную лирику в русской поэзии новейшего времени.

Литература:

1.                 Бродский И. А. Никакой мелодрамы / [Интервью В. Амурскому]. // Континент. — 1990. — № 62. — С. 381–397. — [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://lib.ru/BRODSKIJ/brod_interviews_ru.txt_with-big-pictures.html

2.                 Бродский И. А. Рождественские стихи. — М.: Азбука-классика, 2007. — 96 с.

3.                 Бродский И. А. Стихотворения // Азбука веры: православное общество. — [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://azbyka.ru/stihi/brodskiy/

4.                 Колодяжная Л. Из истории духовной поэзии // Духовная лира: сайт православной поэзии. — [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://lira.rop.ru/content/iz-istorii-dukhovnoi-poezii

5.                 Соколов Б. М. Духовные стихи // Литературная энциклопедия. — М.: изд-во Коммунистической академии, 1930. — Т.З. — С. 610.

6.                 Чернухин И. А. Земное время. Стихотворения. — Белгород: Крестьянское дело, 1999. — 172 с.

7.                 Чернухин И. А. Стихотворения. Баллады. Поэмы. — Белгород: Отчий край, 2003. — 444 с.