Философия войны: история и современность

Вопрос философского осмысления войны, как одного из неотъемлемых качеств человеческого общества, имеет достаточно древнюю историю, однако как таковой полной и стройной системы рассмотрения войны с позиции именно философии нет. Так или иначе, вопрос войны в своих работах затрагивали многие философы, однако детальных попыток разработать полноценную систему практически не предпринималось. Во многом, в отличии к примеру от философии права или философии познания, военные действия за своим изменчивым внешним выражением, которое определяется прогрессом, буквально скрывают онтологические основы самой войны, которую можно рассматривать и сквозь призму этики и сквозь призму философской антропологии. В нижеприведенном кратком обзоре, мы сконцентрируем свое внимание на изменении принципов философии войны вплоть до современной эпохи.

Для начала проведем небольшой историко-философский экскурс. Войны человечество вело на протяжении всей своей истории, то есть война исторически велась непрерывно или, говоря иначе, войне присущ закон непрерывности. Этот закон сформулирован Одиссом Баро (19 в. н. э.), который писал: «Если взять довольно продолжительный период из жизни народов, с 1496 г. до Р. Х. до 1861г., т. е. период в 3357 лет, то увидим, что на 227 лет мира приходится 3130 лет войны, т. е. на 1 год мира − 13 лет войны. Таким образом, на основании истории вся жизнь народов представляется в виде непрерывной войны; последняя является как бы нормальным их состоянием, а короткие периоды мира между длинными периодами войны как бы только перемирием» [1].

Различные философы, политические деятели и люди искусства совершенно различны в своих подходах к осмыслению сути войны — одни из них восхваляли войну, другие осудили. К примеру, Платон, Монтень, Паскаль, Руссо, Кант, Ламартин, Виктор Гюго, Ричард Кобден, Джон Брайт, Ганди и Л. Толстой резко осуждали войну как явление и многие из них строили «утопические» проекты человечества без войн. С другой стороны, среди тех, кто защищал войну следует упомянуть такие имена, как Гераклит, Аристотель, Маккиавели, Жозеф-де-Местр, Гегель, Виктор Кузен, Прудон, Клаузевиц, Лассаль, Ницше, Трейчке, Мольтке, Эвола, Соловьев. Таким образом, по отсутствию единого мнения даже о самой сути войны видно, что явление это столь неоднозначно, что всецело зависит от философского основания для рассмотрения. Так Л. Н. Толстой никогда не смог бы увидеть в войне то, о чем пишет Ю.Эвола: «Война позволяет человеку осознать относительность человеческой жизни, и, следовательно, познать закон «большего–чем– жизнь», и поэтому война всегда имеет антиматериалистический, духовный смысл» [2]. Но восхищения последнего не разделил бы В. С. Соловьев, который видит в войне необходимое проявление Божественного правосудия, при этом негативно относясь к войне вообще. Война по его мнению, не социально-политическое явление, а феномен духовно-культурной жизни, который основан на конфликте культур [3].

Вскользь, ввиду огромнейшей сложности вопроса, следует упомянуть и о религиозном восприятии войны в христианстве и исламе, особенно ярко проявившееся в теократическую эпоху средневековья, где главным аспектом оценки войны стала категория «праведности», которая в свою очередь напрямую связана с вопросом теодицеи. Таким образом, война, являясь карой и наказанием, могла приобретать священное очистительное значение, в случае обретения «надчеловеческой», абстрактной цели.

Как мы видим, когда в основу анализа сути войны поставлен лишь вопрос о ее «положительной» или «отрицательной», относительно различных аспектов общества, роли, то невозможно избежать заблуждения. Так, следуя за крайней позицией Толстого, нам никогда не понять особой этики «воина», как части философской антропологии. Однако же, рассматривая войну в лишь в героическо-духовном аспекте, мы рискуем не усмотреть основной патологической «противоестественности» войны для сознания индивидуума.

Но, на наш взгляд, наиболее верно суть войны отметил военный исследователь А. А. Керсновский в труде «Философия войны»: «Мир является нормальным состоянием человечества. Война для него — явление того же порядка, как болезнь для человеческого организма. Война — явление таким образом патологическое. Разница лишь в том, что человеческий организм не волен к заболеванию — тогда как государственный организм наоборот идет на риск «военного заболевания» — сознательно. Но многие войны оказали услугу человечеству. Вообще же, если войну саму по себе всегда надо считать бедствием, последствия войны иногда бывают благотворны» [4].

Однако, философия войны, как часть философии, выходит за границы простого описания исследуемого объекта. Философия войны — это также и обоснование методов и способов ведения войны. Так как обширное историческое рассмотрение различных принципов ведения войны и их связи с идеями определенных промежутков истории человечества не может быть приведено в рамках этой статьи, то мы приведем яркий и понятный пример о «практической» стороне философии войны.

В 1832 году свет увидела фундаментальная работа прусского офицера и философа, участника рейда при Бородино на стороне русской армии, Карла фон Клаузевица [1]«О Войне» (Vom Krieg), которая произвела переворот в теории и основах военных наук. Одно его определение войны, как «акта насилия, имеющего целью заставить противника выполнить нашу волю» [5], своей простотой и емкостью на много превзошло все иные формулировки, которые так или иначе исходили не из объекта рассмотрения, а приписывались исходя из различных концептуальных отправных точек. Для Клаузевица философия войны — Tabula Rasa (чистая доска)- он излагает ее «из» исследуемого объекта и осмысляя себя, и своих братьев по оружию, использует философскую методологию. В своей работе Клаузевиц выдвинул теорию «интегральной войны» — войны на полное уничтожение. Теория Клаузевица сводится к истреблению, уничтожению противника: не только к разгрому его вооруженной силы, но и полному порабощению и уничтожению его как нации [4]. На изучении наследия Клаузевица выросло несколько поколений немецких офицеров. Его теория притворялась в жизнь немцами в Первую Мировую войну (зверства в занятых областях, режим заложников и террора, использование отравляющих газов, неограниченная подводная война, использование внутреннего врага для разложения неприятельской страны) и в гораздо более широком масштабе во Вторую Мировую, когда торжество нацизма, как политической концепции, национализма, как философской доктрины, в Германии нашло благодатную почву в умах высшего командования Вермахта, взращенных на философии «интегральной войны» в высших военных учебных заведениях. Именно Вторая Мировая — это гимн философии Клаузевица, когда целенаправленно уничтожались народы, проводились медицинские эксперименты над людьми, разорялись территории, уничтожались культурные ценности. Так, как воевали немецко-фашистские войска другие страны не воевали. И все это связано с тем, что философия войны отражается на главенствующих основах военного искусства: политике, стратегии, тактике и оператике. Что касается учения Клаузевица применительно к России, то эта философия по своему онтологическому характеру не соответствуют ни христианской морали, ни российской исторической традиции, ни русской воинской этике, так как «русский солдат войну ведет не для того, чтобы убивать, а для того, чтобы побеждать» [4; 6].

Другой тип философии войны, имел место быть в США во Вторую Мировую, когда война подчинялась интересам капитализма, но была сильно зависима от мнения внутреннего электората, и его категорий ценностей. Так бессмысленная жестокость, которую проявили США, сбросив ядерные бомбы на два города Японии, в которых не находилось сил и армий противника, и бомбардировав Дрезден в 1944 году, вполне оправдывается с позиции философии военных действий, в которой во главу угла ставится политический эффект и интересы крупного капитала.

Общий путь, из которого выбивается философия войны Клаузевица, это развитие военных конфликтов по пути преобладания политических целей, над тотальным уничтожением. Так, если в Древние времена войны велись преимущественно на уничтожение и порабощение, то со временем усиливается составляющая политического аспекта, а именно борьбы за политическое превосходство, которое в Средние Века ограничивалось таким понятием, как «захват» власти, но уже в 19 веке появляются такие специфические войны, как «освободительные», которые в геополитических масштабах меняли соотношение политического влияния в целых регионах планеты. Соответственно, чем больше политические цели приобретали значение, тем больше «политизированным» становилось и само ведение войны. Возрастала роль информации в ведении войны.

Современная информационная эпоха (условно говоря, эпоха постмодерна), так же имеет свою теоретическую концепцию войны, которую вполне уместно назвать философией войны. Эта новая концепция ведения войны получила название в популярной литературе «сетецентричная война». Программной работой по сетецентричной войне называют совместную статью военных армии США А. Себровски и Дж. Гарстка «Сетецентричная война, её происхождение и будущее» [7]. В статье описывается скорее общий принцип разделения тактического командования боевыми единицами с переходом на адаптивную (приспособление в реальном времени к меняющимся обстоятельствам), разветвленную систему управления. Но,рассматривая данный термин шире, чем военно-практическое применение, мы как раз и получаем новую философию войны, сутью которой является «переход от отдельных единиц (солдат, батальон, часть, огневая точка, боевая единица и т. д.) к обобщающим системам; рассмотрение военных операций в широком информационном, социальном, ландшафтном и иных контекстах; повышение скорости принятия решений и мгновенная обратная связь, влияющая на этот процесс во время ведения военных операций или подготовки к ним» [8].

Фактически, развитие глобальных телекоммуникационных сетей, объединяющих всю планету, сделала информацию доступной для практически любого человека. Однако, с появлением каналов связи у конечного субъекта появилась и возможность «выбирать» информацию, а также перепроверять ее, в том числе получать информацию от тех источников, которые ранее доступны не были. То есть, «информация превратилась в своеобразный продукт массового спроса со своими параметрами ценности и качества, воздействующими на мысли, чувства» [9]. Соответственно, информационная война полностью интегрируется в методы и средства ведения военных операций.

Следует отметить, что термин «информационная война» официально появился в директиве министра обороны США от 21 декабря 1992 года. В 1996 году Пентагон утвердил доктрину информационной войны («Доктрина борьбы с системами контроля и управления»), а в 1998 году министерство обороны США вводит в действие «Объединенную доктрину информационных операций». Согласно последней, информационная война определяется как «комплексное воздействие (совокупность информационных операций) на систему государственного и военного управления противника, на его военно-политическое руководство с целью принятия им уже в мирное время благоприятных для страны-инициатора информационного воздействия решений и полной парализации инфраструктуры управления противника в ходе конфликта» [10].

В армии США отдельно выделены в составе войск подразделения PSYOP (PSYchological OPerations), так же допустимо с 2010 года использование наименования MISO (Military Information Support Operations), который можно перевести как «военные операции по информационному обеспечению», так как последнее определение оперирует термином «информация», включающего в свое смысловое поле и термин «психологические операции». Именно эти подразделения занимаются планированием и оказанием поддержки обычным вооруженным силам, а также другим специальным силам на всех уровнях военных действий и в конфликтах любой интенсивности. Все операции так или иначе координируются на с PSYOP. Прекрасным иллюстративным примером для понимания роли PSYOP является то, что бомбардировки горных массивов, в которых скрывалось ближайшее окружение Усамы Бен Ладена, проводилась авиацией США преимущественно ночью, хотя ничто не мешало американцам с большей точностью выполнять их днем. Причина одна — разница во времени: когда в Америке день, в Афганистане ночь. Ночные кадры «наказания террористов», передаваемые в прямых репортажах с поля событий, могли видеть бодрствующие американские телезрители. Это внушало им гордость за мощь своей страны и способствовало укреплению патриотизма [11].

Таким образом, можно сказать, что современная философия войны трансформирует такое ключевое понятие, как «поле боя» («battlefield») в понятие «боевого пространства» («battlespace»), в которое помимо традиционных целей для поражения обычными видами вооружений включены также и цели, лежащие в иной сфере: информация, убеждения и психика противника (в том числе и гражданского населения) [10].

Подведем итог: развитие философии войны шло от превалирования «войны на истребление» до современной «информационной войны», в которой выработано новое понятие «battlespace» («Боевое Пространство»), включающее в себя военно-тактические, информационные, социально-политические и экономические цели, а также учитывающее психологические аспекты влияния. Таким образом, философия современной войны построена на симбиозе решения задач информационной войны и реальных актов боевых действий и является эволюцией предыдущих концепций.

Литература:

1.         Odysse Barot, «Philosophie de l’histoire», p.20 (Paris, 1864).

2.         Ю.Эвола, Метафизика войны / Пер.с англ. — Тамбов, 2008. — 168 с.

3.         Дранишникова С. В., Электронный научный журнал,«Современные проблемы науки и образования»,2008, http://www.science-education.ru/28–1123

4.         Философия войны. А. А. Керсновский, Издательство Московской Патриархии — 2010.

5.         Клаузевиц К. О войне. — М.: Госвоениздат, 1934.

6.         См. статью «Духовный смысл войны в святоотеческом наследии», А. Легостаев, в материалах межрегиональной Научно-практической конференции «Идет война народная, священная война», 2011, г.Оренбург., http://rossiyanavsegda.ru/read/1317/

7.         Cebrowski, Arthur K. and John J. Garstka. Network-Centric Warfare: Its Origins and Future. U. S. Naval Institute Proceedings, January 1998.

8.         А. Дугин. Сетецентричные войны, http://evrazia.info/article/2893

9.         «Ведение информационной войны США и их союзниками в ходе операции в Афганистане», АНО «Центр стратегических оценок и прогнозов», http://www.csef.ru

10.     А. Соколов, «Автоматизированные системы управления войсками и «боевое пространство»», http://www.arms-expo.ru

11.     Гриняев С. Н., «Поле битвы — киберпространство. Теория, приемы, средства, методы и системы ведения информационной войны. По материалам иностранной печати», Москва, 2004.