Террористический интернационал: концептуализация, риски, контуры противодействия

Целью работы является осмысление феномена террористического интернационала — устойчивого радикалистского тренда, представляющего угрозу глобального миропорядка. Автор обосновывает дальнейший рост террористической активности, определяет потенциальные сценарии развития интернационала. Также осуществляется попытка определить контуры противодействия угрозе.

Ключевые слова: терроризм, радикализм, экстремизм, террористический рекрутинг, террористический интернационал, террористическое господство, угроза миропорядка.

Об интенсификации террористической агрессии свидетельствует статистика. По данным лондонского Института экономики и мира, в 2014 г. от терактов погибло свыше 32 658 чел., что на 80 % больше, чем годом ранее [8], эксперты из университета Мэриленда констатируют: «с 1970 г. в мире произошло более 113 000 терактов, из которых — почти 52 000 были связаны с использованием взрывных устройств, 14 400 убийств и более 5 600 похищений» [7]. Общий экстремистский тренд наблюдается, в частности, и в России (см. таблицу 1) [6, с. 5], и в «благополучных» с точки зрения социально-экономического развития европейских государствах (например, в Норвегии или Франции, для которых до недавнего времени это было не свойственно).

Таблица 1

Количество преступлений, совершенных по ст. 205 УК РФ (1997–2004гг.)

Кроме всего прочего, усматривается тенденция консолидации экстремистских группировок, различных по национально-этнической и территориальной принадлежности, а также их огосударствление. Так, например, за 2014–2015 гг. «филиалами» ИГ (ИГИЛ или «Исламское государство») признали себя «Боко Харам» (Нигерия), «Исламское движение Узбекистана» (Узбекистан), некоторые боевики «Талибана» и «Джангви» (Афганистан и Пакистан), «Имарат Кавказ» (Россия), «Абу Сайяф» (Филиппины), «Вилаят Синай» (Египет) и др. [10, С. 37–39]. В общей сложности речь идет о более чем 34 группировках. По мнению Генерального секретаря ООН Пан Ги Муна, количество приверженцев в 2016 году будет только расти [4].

Как представляется, обозначенная тенденция свидетельствует не только о количественной прогрессии терроризма как таковой. Речь идет о качественно ином процессе — становлении «террористического интернационала» — транснациональной террористической корпорации, представляющей непосредственную угрозу глобального миропорядка. Сращивание активов до недавнего времени разрозненных радикалистских формирований способствует их устойчивости, обеспечивает перспективы мирового господства.

«Успехи» ИГ, о котором идет речь, обусловлены сегодня уже не столько щедрой санацией заинтересованных в дестабилизации ближневосточного региона сил (организация становится все более самостоятельной), сколько в стратегической траектории, по которой двигается группировка. В свое время классик геополитики Зб. Бжезинский изложил четыре основных критерия-императива, определяющих глобальное доминирование (см. рис. 1) [3, с. 36–37]. Оценивая сквозь призму этих критериев деятельность ИГ, можно с уверенностью предположить ее дальнейший рост и прогрессию, а опасения Генсека ООН признать вполне обоснованными. Так, экономико-финансовая система «Исламского государства» представляется довольно устойчивой: экспорт нефти, торговля артефактами, сбор налогов, доходы от преступной деятельности и т. д. По некоторым данным годовой бюджет (2015 г.) ИГ был профицитным (в объеме $250 млн.) и составил около $2 млрд. [4]. Эти данные позволяют считать «Исламское государство» самой богатой террористической группой в мире.

Боевое превосходство обеспечивается в первую очередь за счет отставного контингента иракских военнослужащих и наёмников, а также захваченных с оккупированных территорий единиц вооружения. Передовые технологии могут быть приобретены посредством все тех же нефтедолларов. Что же касается «культуры», то пропагандистский потенциал «Исламского государства», обеспечивающий бесперебойный приток в формирование десятков тысяч новых адептов, трудно переоценить [9].

Учитывая эти факты, сценарии, по нашему мнению, могли бы быть следующие. Во-первых, прогрессия радикализма в ее публичной и латентной формах, в связи с наличием «запроса на насилие», как у отдельных геополитических акторов, конфликтно мобилизованных групп, так и у отдельных индивидов, сочувствующих в стороне, но, образующих в сумме группу риска. Во-вторых, рост оккупированной территории. При этом речь может идти не о физическом захвате, приостановленном силовиками, а о социокультурном — процессе террористической коллаборации (рекрутинг). В-третьих, слияние «Исламского государства» с другими прогрессивными террористическими группировками: «Аль-Каидой» и «Талибаном» (сегодня этот сценарий сдерживается по большому счету лишь антагонизмом личных амбиций и, как говорят эксперты, «общим трендом турбулентности внутри и между исламистскими группировками» [5, с. 13]) В сущности же призывы к объединению в борьбе с «американцами, русскими, иранцами, алавитами» и др. уже звучат [2].

Таким образом, перспектива апогея террористического интернационала видится нам вполне реальной. Отсюда — необходимость в выработке мер противодействия, сдерживания этого процесса. Некоторыми из них, по нашему мнению, могли бы стать следующие (см. рис. 2).

Рис. 2. Система мер противодействия становлению террористического интернационала

Агентурный контур. Борьба с сетевыми организациями экстремистов, ячейками-филиалами посредством оперативного и агентурного внедрения: конспиративное вхождение штатных и внештатных сотрудников силовых ведомств в террористическую группу с целью получения тщательно скрываемой информации, представляющей оперативный интерес (планы нападения и терактов, схемы поставок вооружения, платежных поступлений и др.). Силовой контур. Осуществление противодействия путем реализации контртеррористических операций: при помощи авиаударов с одной стороны (минимизация жертв) и наземных спецопераций — с другой (для достижения синергетического эффекта). Привлечение частных военных компаний — профессионального воинского контингента, а также оперативное развертывание военных баз в стратегически необходимых регионах с целью мобильной переброски войск и вооружения.

Коммуникативный контур. Подразумевается установление межправительственных связей с целью создания военных коалиций (с теми государствами, которые в первую очередь рискуют оказаться в очаге поражения). Организация взаимодействия с некоммерческими организациями, а также этноконфессиональными элитами локального и регионального уровней.

Фискальный контур. Усиление контроля за социально ориентированными некоммерческими организациями, нередко служащими легальным заслоном для экстремистов (в частности, для процесса рекрутирования). Существенное внимание необходимо уделить надзору за религиозными институтами всех конфессиональных принадлежностей: в подполье многих из них может скрываться различного рода пособничество террористическим формированиям.

Информационный контур. Состоит в контрпропагандистской деятельности, развенчивающей миф о романтизме экстремистского халифата, который лежит в основе эмиссаров-вербовщиков радикалов (приемы «атака любовью» и нейролингвистическое программирование [10, с. 37–39). Кроме того, должен осуществляться непрерывный мониторинг пропагандистской активности экстремизма во всех СМИ, особенно в сети «Интернет» и его социальных мессенджерах, посредством которых аккумулируются конфликтно мобилизованные массы. В связи с тем, что глобальная сеть «Интернет» служит террористам в качестве источника надежной трансконтинентальной коммуникации, необходима постоянная кибератака на их ресурсы: выведение их из строя будет способствовать отрицательной динамике экстремизма. Идеологический контур. В данном случае речь идет о привлечении к процессу борьбы авторитетных представителей конфессионального сообщества (в первую очередь, теологов), подробно и доступно доносящих до широкой общественности ложность идеологических установок, лежащих в основе террористической мотивации, неприемлемость использования религии в осуществлении политической насильственной деятельности. Акцент должен быть сделан на активизации позитивной миротворческой и социальной деятельности традиционных религий. Противодействие становлению и развитию террористического интернационала должно лежать в основе внешне- и внутриполитического курса всех государств мира, строится на принципах системности, перманентности и приоритетности. Немаловажное значение имеет также патриотизация суверенных государств [1] — основа победы на информационно-идеологических рубежах.

1. Абрамов А. В. Проблема патриотизма в контексте национальной безопасности России // Наука и образование: хозяйство и экономика; предпринимательство; право и управление. 2015. № 11 (66). С. 132–134.
2. «Аль-Каида» призвала террористов объединиться против России и Запада // РИАНОВОСТИ [Электронный ресурс]. — URL: http://ria.ru/syria_chronicle/20151102/1312152364.html (дата обращения: 09.02.2016 г.)
3. Бжезинский Зб. Великая шахматная доска: господство Америки и его геостратегические императивы. — М.: АСТ, 2014. — 702 с.
4. В ООН подсчитали филиалы «Исламского государства» // Коммерсант.ru. [Электронный ресурс] — URL: http://www.kommersant.ru/doc/2910939 (дата обращения: 06.02.2016 г.)
5. Комлева Н. А., Валиахметова Г. Н., Грибанова Г. И., Радиков И. В., Сарабьев А. В., Манойло А. В., Абрамов А. В., Саймонс Г. Сирийский кризис как этап процесса переформатирования Большого Ближнего Востока (круглый стол) // Вестник Московского государственного областного университета. Серия: История и политические науки. 2015. № 5. С. 8–60.
6. Соснин В. А. Психология современного терроризма. — М.: ФОРУМ, 2012. -160 с.
7. Статистика терактов — выводы из истории // Южный федеральный университет [Электронный ресурс]. — URL: http://terrorunet.ru/analytics/statistika-teraktov-vyvody-iz-istorii/ (дата обращения: 01.02.2016 г.)
8. Страшная статистика [Электронный ресурс]. — URL: http://24tv.ua/ru/strashnaja_statistika_v_proshlom_godu_ot_teraktov_v_mire_pogiblo_32_tysjachi_chelovek_infografika_n631536 (дата обращения: 01.02.2016 г.)
9. Шегаев И. С. Современный террористический рекрутинг: системы и принципы // Вестник Московского государственного областного университета (Электронный журнал). 2016. № 1. URL: http://evestnik-mgou.ru/Articles/View/727doi:10.18384/2224–0209–2016–1-727
10. Шегаев И. С., Царихин В. А. Становление террористического интернационала: организация неуправляемого хаоса // Общество: политика, экономика, право. 2016. № 2. С. 37–39.