Основные теоретические подходы к анализу внешней политики государства



Изучение внешней политики государственных акторов является одним из ключевых направлений в науке о международных отношениях. Его особенностью по сей день остаётся отсутствие единой теории и методологии изучения поведения стран на международной арене.

Ключевые слова: международные отношения, теория внешней политики, государственные акторы

Поскольку государства, не без оговорок, продолжают оставаться главными акторами международных отношений, практика их поведения на международной арене — читай, их внешняя политика, — заслуживает особого внимания. Учитывая многообразие школ и направлений, имеющих своим предметом изучение международной среды и игроков, действующих в её поле, внешняя политика может быть исследована на разных уровнях анализа и рассматриваться исходя из разнообразных научных подходов [33].

Внешняя политика иногда рассматривается как «высокая политика», связанная с государственной безопасностью и ключевыми ценностями, в сферу которой не должна вмешиваться внутренняя политика [34]. При этом, «внешняя политика, как и внутренняя, формулируется в границах государства, но в отличие от внутренней политики, направлена и должна реализовываться в окружении внешнем по отношению к государству» [35, c. 5]. Существует также взгляд на внешнюю политику как на своеобразный «кордон» между внутренней политикой и международной средой [26, c. 12–17]. Дж.Розенау замечает, что внешняя политика — в зависимости от понимания значения непосредственно термина «политика» (policy) — способна выступать в качестве ориентаций, планов и обязательств, а также прикладных действий [31]. Похожей позиции придерживается и Р.Джонс, исходя из дифференциации политики как замысла (policy as design) и практики (policy as practice) [17].

М. А. Хрусталёв, один из основоположников советской (а позже — и российской) школы системно-структурного анализа, отмечает, что «политика — не всякая целенаправленная деятельность. Она начинается там, где речь идёт об изменении или сохранении социального порядка — распределения власти и собственности» [2]. При этом, внешняя политика представляет собой «специфический вид общественной деятельности людей» [8, с. 9], она «всегда направлена на удовлетворение определённых потребностей» [8, с. 34] и определяется сформулированными на основе этих потребностей государственными интересами [8, с. 43].

А. Д. Богатуров обращает внимание на то, что «в традиционных международных отношениях согласно принципу суверенитета государства и невмешательства во внутренние дела существовало жёсткое разделение между внешней и внутренней политиками государств. С правовой точки зрения объектом взаимодействия стран являлись исключительно (почти) вопросы их поведения в отношении друг друга, но не в отношении собственных граждан (подданных). Взаимодействие между субъектами международных отношений, таким образом, происходило по внешнему контуру, «по касательной». Поэтому объектом изучения традиционной науки о международных отношениях была сфера взаимодействия внешних политик отдельных государств» [1].

М. М. Лебедева пишет, что в теоретических исследованиях «нет сомнений относительно существования внешней политики государств. Другое дело, что различные теоретические направления в качестве основного исследовательского фокуса концентрируются на разных аспектах международных отношений и мировой политики», поэтому «внешняя политика нередко «пропадает», оставаясь лишь постоянной областью тех авторов, которые работают в рамках различных вариантов реализма» [1].

Внешнюю политику, таким образом, можно понимать как «набор официальных действий, формулируемый и имплементируемый уполномоченными агентами суверенных государств […], направленный во внешнюю по отношению к государствам среду» [33].

На данный момент нельзя говорить о единой теории анализа внешней политики — сказывается сложность и изменчивость предмета исследования, как и разнообразие методологических оснований для её изучения. Хотя и возможно говорить о некоторой «сменяемости» научных подходов, вернее будет употребить слова «эволюция» и «сосуществование» различных направлений, которые на сегодняшний день ставят своей целью изучить и описать внешнеполитическую деятельность современных государств на международной арене.

Так, исследователи, работавшие в идеалистической парадигме, занимались разработкой механизмов, которые, при встраивании в международную систему, способствовали бы предотвращению развязывания будущих войн. По мнению представителей политического идеализма, конфликт является результатом особенностей именно политических и социальных механизмов, а не человеческой природы. Значительное внимание также уделялось необходимости развития демократии, поскольку она рассматривалась как режим, способствующий мирному сосуществованию. Внешнюю политику необходимо было объяснять через понимание (позитивной) эволюции человеческой природы, а также существующих внутригосударственных и международных структур, которые препятствовали этому процессу; набор действий, направленный на построение неподдельно мирной международной среды, стал базой для описания и объяснения внешней политики. Таким образом, изучение международных отношений в идеалистической парадигме было тождественно их позитивному реформированию [21,23].

Для политических реалистов, неизменная эгоистическая природа человека в ситуации международной анархии приводит к желанию государств — «нерасчленённых» рациональных игроков — постоянно максимизировать собственную «мощь» (power). «Мощь» (при этом, не обязательно исключительно военная) вместе с категорией национального интереса позволяют, по мнению политических реалистов, дать исчерпывающее объяснение причинам поведения государств; при этом, сама политика является результатом объективных законов и коренится в человеческой природе. Внешняя политика типологизируется в понятиях status quo, империализма и престижа. При этом её истоки коренятся в положении государства в международной системе, а баланс сил выступает в качестве главного фактора, объясняющего поведение акторов [25].

Отдельно также стоит упомянуть и такой широко известный государственноцентрический подход к анализу внешней политики как геополитика, изучающий влияние географических факторов на внешнюю политику государств в частности и международных отношений в целом. Для исследователей, работающих в данном направлении, география является фундаментальным фактором, оказывающим влияние на внешнюю политику, поскольку именно этот — географический — фактор является наиболее постоянным. Таким образом, описание внешнеполитического поведения государств и прогнозирование развития международных отношений строится на основе географических переменных, а политическая власть изучается с акцентом на территорию и пространство [см., например, 22, 27].

Стремясь построить обобщённую верифицируемую теорию, бихевиоризм стал методологическим ответом на политический реализм. Одним из наиболее видных его представителей, стоявший у истоков данного течения, был один из основателей чикагской школы социологии Г. Д. Лассуэлл, чья модель достаточно широко применяется для анализа внешней политики Соединённых Штатов Америки [20].

Первой интерпретацией бихевиоризма стала методика принятия решений (Decision Making Approach). Поскольку внешняя политика является результатом принятых решений, достаточно объяснить поведение лиц, принимающих решения, в системе внешнеполитического механизма государства. Государства, таким образом, переставали рассматриваться как некие абстракции, а лица, принимающие решения, находились под влиянием внутригосударственных факторов и собственного восприятия международной среды. При этом государства оставались главными акторами международных отношений, а лица, принимающие решения, выполняли свою работу как рациональные игроки [15]. При этом следует отметить, что в соответствии с положениями теории рационального выбора, задействованные лица сделают такой выбор, который, по их мнению, принесёт максимально позитивный результат исходя именно из их взглядов и предпочтений [4, с. 238].

Другим ответвлением стали т. н. «системные студии» (systemic studies), представители которого предпринимали попытки прогнозирования поведения государств на международной арене посредством конструирования специальных системных моделей. Они также строились на центральной для политического реализма постулате об определяющем влиянии структуры международной среды на внешнюю политику [18, 24, 28].

Сторонниками сравнительного подхода к анализу внешней политики (Comparative Foreign Policy Approach) были взяты за основу идеи Р.Снайдера, а также постулат о том, что анализ внешней политики страдает от отсутствия верифицируемой общей теории. Общей чертой для всех направлений, работавших под маркой сравнительного подхода, была вера в возможность построения общей теории внешней политики при привлечении методологии естественных наук, а также идея отрицания методики анализа внешнеполитических кейсов. Использование сравнительного метода позволяло бы не только проанализировать и сопоставить внешнюю политику различных государств, но и исследовать изменения во внешней политике одного конкретного государства с течением времени. Также для приверженцев сравнительного подхода внешняя политика была результатом объединения влияния внутренней политики и международной среды. Внешнеполитическое поведение лиц, принимающих решения, определяется как «целеобусловленное» (purposeful), т. е. ориентированное на определённый результат — при этом, не обязательно конкретный или рациональный [29, 30].

В отличие от сторонников сравнительного подхода, исследователи, работавшие в плоскости изучения внешнеполитических кейсов (Case Study Approach) настаивали на существовании множества «внешних политик» разных государств. Уникальность внешней политики каждого государства является закономерным результатом особенностей культурного и исторического развития, поэтому применение единого подхода и единой методологии не видится здесь возможным [16].

Последующие попытки построения новой теории внешней политики были связаны с переменами, которые начали происходить в международной системе в середине 1970-х гг. Говоря о получивших наибольшую известность, стоит упомянуть о подходе комплексной взаимозависимости (Complex Interdependence Approach), акцентировавшем внимание на негосударственных акторах и возрастающем значении экономической составляющей международных отношений [19]; о так называемых структуралистских подходах — неореализме [34] и мир-системном анализе [12]; о «количественном подходе» (quantification approach), заключающемся в сборе эмпирической информации с целью поиска закономерностей во внешнеполитическом поведении [13, 14, 36]; а также о «реанимации» case studies, который, однако, продолжает оставаться достаточно фрагментированным, в том числе, и с точки зрения методологии, подходом [см., например, 10, 11]. В поле теории появляется также конструктивизм. Конструктивисты акцентируют внимание на вопросе о том, как различные группы воспринимают идентичность и интересы. Общим для всех направлений данного течения «является способность дискурса облекать в форму то, как политические игроки видят себя и определяют свои интересы, а значит, меняют своё поведение» [7, с. 53]. При этом «социальная действительность создаётся через ценностные дебаты» [5, с. 67].

Ещё одним из направлений изучения внешней политики, связанного с кризисом сравнительного анализа, стало использование теорий «среднего звена» (middle-range theories), объясняющих определённые типы поведения государств в определённых ситуациях или с точки зрения конкретных вариантов формирования внешней политики. К ним можно отнести теорию принятия решений, модель бюрократической политики, исследование принятия решений в критических ситуациях и др. [32, 33]. Так, Г.Аллисон продемонстрировал возможность применения нескольких таких моделей (рациональная, организационная, бюрократическая) для описания практики принятия внешнеполитических решений, подкрепив их кейсами периода кубинского ракетного кризиса [9].

Таким образом, можно констатировать, что отсутствие единой теории, которая бы могла применяться для описания внешней политики государств на международной арене является скорее негативным фактором, влияющим на процесс познания международных отношений. Однако этот факт также является (вероятно, единственно возможной) данностью и в обозримой перспективе останется константой для современной науки о международных отношениях. Нельзя не согласиться с Дж.Снайдером в его утверждении о том, что «каждая из преобладающих в настоящее время теорий не сумела достичь этой цели (объяснить, как функционирует международная политика — Авт.). Один из основных вкладов, который может сделать теория международных отношений, — это не предсказание будущего, а предоставление лексикона и концептуальной структуры, чтобы задать жёсткие вопросы тем, кто думает, что изменять мир легко» [5, с. 70].

Теории необходимы, чтобы придать смысл массиву информации. При этом теория и практика тесно взаимосвязаны, и эта связь двусторонняя. «Все используют теории, знают они об этом или нет […]» [7, с. 43]. Однако нельзя не заметить, что вклад теоретиков в политическую практику остаётся незначительным. «Разрыв» между теорией и политикой чаще всего объясняется общими и абстрактными понятиями ключевых теоретических трудов; неактуальностью для принятия значимых решений; их «ограниченной объяснительной силой»; несовпадением целей и задач теоретиков и практиков. Традиции академического сообщества дистанцировали работы исследователей от потребностей политиков. Более влиятельными становятся исследователи, работающие при университетах; параллельно возрастает ценность узкоспециализированных теорий. Успех специалиста напрямую зависит от репутации в кругу ведущих теоретиков [6, с. 174–175, 189–194]. И это лишь одна из многих проблем, которую ещё только предстоит разрешить.

Литература:

1. Богатуров А. Д. Понятие мировой политики в теоретическом дискурсе [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://www.intertrends.ru/four/002.htm
2. Богатуров А. Д. Personagrata. Марк Хрусталёв. Две ветми ТМО в России [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://www.intertrends.ru/eleventh/010.htm
3. Лебедева М. М. Внешняя политика: исчезновение или перезагрузка? [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://mgimo.ru/upload/iblock/971/971e1919aac157c49641c0acafde535b.pdf
4. Мескита Б. Б. Анализ внешней политики и модели рационального выбора / Современная наука о международных отношениях за рубежом: Хрестоматия в трёх томах / Под общ. ред. И. С. Иванова. — М.: НП РСМД, 2015. — Т. 1. — С. 207–233.
5. Снайдер Дж. Один мир — конкурирующие теории / Современная наука о международных отношениях за рубежом: Хрестоматия в трёх томах / Под общ. ред. И. С. Иванова. — М.: НП РСМД, 2015. — Т. 1. — С. 57–70.
6. Уолт С. Взаимосвязь теории и политики в международных отношениях / Современная наука о международных отношениях за рубежом: Хрестоматия в трёх томах / Под общ. ред. И. С. Иванова. — М.: НП РСМД, 2015. — Т. 1. — С. 174–206.
7. Уолт С. Международные отношения: мир один, теорий много / Современная наука о международных отношениях за рубежом: Хрестоматия в трёх томах / Под общ. ред. И. С. Иванова. — М.: НП РСМД, 2015. — Т. 1. — С. 43–56.
8. Хрусталёв М. А. Основы теории внешней политики государства: Учебное пособие. — М., 1984. — 80 с.
9. Allison G., Zelikow P. Essence of Decision: Explaining the Cuban Missile Crisis. — New York: Longman, 1999. — 416 p.
10. Carter R. G. Contemporary Cases in U. s. Foreign Policy: From Terrorism to Trade / R. G. Carter. — ThousandOaks: CQPress, 2013. — 512 p.
11. Case Studies in Policy Making / Ed. by H.Alvi, N. K. Gvosdev. — 12^th edition. — Newport: Naval War College, 2010. — 372 p.
12. Contending Approaches to the World System Analysis / Ed. by W. R. Thomson. — Beverly Hills: Sage Publications, 1983. — 308 p.
13. Describing Foreign Policy Behavior / Ed. by P.Callahan, L.Brady, M.Hermann. — Beverly Hills: Sage Publications, 1982. — 366 p.
14. Foreign Policy Behavior / J.Wilkenfeld, G.Hopple, P.Rossa, S.Andriole. — Beverly Hills Sage Publications, 1980. — 288 p.
15. Foreign Policy Decision Making: An Approach to the Study of International Politics / Ed. by R. C. Snyder, H. W. Bruck, B. M. Sapin. — Whitefish: Literary Licensing LLC, 2012. — 286 p.
16. International Relations. British and American Perspectives / Ed. by S.Smith. — New York: Basil Blackwell, 1985. — 242 p.
17. Jones R. E. Analyzing Foreign Policy. — London: Routedge and Keagan Paul, 1970. — P. 11–32.
18. Kaplan M. System and Process in International Politics. — New York: John Wiley, 1957. — 258 p.
19. Keohane O. R., Nye J. S. Transnational Relations and World Politics. — Cambridge: Harvard University Press, 1972. — 460 p.
20. Lasswell H. D. The Analysis of Political Behaviour: An Empirical Approach. — New York: Oxford University Press, 1948. — 314 p.
21. Long D., Wilson, P. Thinkers of the Twenty Years’ Crisis: Inter-War Idealism Reassessed. — Oxford: Clarendon Press, 1996. — 368 p.
22. Mackinder H. J. The geographical pivot of history [Электронныйресурс]. — Режимдоступа: http://intersci.ss.uci.edu/wiki/eBooks/Articles/1904 %20HEARTLAND %20THEORY %20HALFORD %20MACKINDER.pdf
23. Markwell D. J. John Maynard Keynes and International Relations: Economic Paths to War and Peace. — Oxford: Oxford University Press, 2006. — 320 p.
24. McClelland C. Theory and the International System. — London: Macmillan Publishers, 1966. — 138 p.
25. Morgenthau H., Thompson K., Clinton D. Politics Among Nations. — 7^th ed. — New York: McGraw-Hill Education, 2005. — 752 p.
26. The Nature of Foreign Policy: A Reader / Ed. by J.Barber, M.Smith. — Edinburgh: Holmes McDougall, 1974. — 320 p.
27. Ratzel F. Politische Geographie. — Charleston: BiblioLife, 2009. — 740 p.
28. Rosecrance R. Action and Reaction in World Politics: International Systems in Perspective by Rosecrance. — Boston: Little Brown & Co., 1963. — 314 p.
29. Rosenau J. N. Comparative Foreign Policy: Fad, Fantasy, or Field? // International Studies Quarterly. — 1968. — No. 12. — P. 269–329.
30. Rosenau J. N. Pre-theories and Theories of Foreign Policy // Approaches to Comparative and International Politics / Ed. by B.Farell. — Evanstone: Northwestern University Press, 1966. — P. 27–92.
31. Rosenau J. N. The study of Foreign Policy // World Politics: An Introduction / Ed. by J. N. Rosenau. — New York: The Free Press. — P. 15–35.
32. Smith S. Theories of Foreign Policy: An Historical Overview [Электронный ресурс]. — Режим доступа:http://www.jstor.org/stable/20097063?seq=1#page_scan_tab_contents
33. Tayfur M. F. Main approaches to the study of foreign policy: A review [Электронный ресурс]. — Режим доступа:http://users.metu.edu.tr/tayfur/reading/main_approaches.pdf
34. Waltz K. Theory of International Politics. — New York: Addison-Wesley, 1979. — 251 p.
35. White B. Analyzing Foreign Policy: Problems and Approaches // Understanding Foreign Policy / Ed. by M.Clarke, B.White. — Cheltenham: Edward Elgar, 1989. — Р. 1–26.
36. Why Nations Act / Ed. by M.East, S.Salmore, C.Hermann. — Beverly Hills: Sage Publications, 1978. — 234 p.