Старость как кризисный возрастной период

В данной статье рассмотрены понятия возраста и кризиса возрастного развития; приведены психофизиологические, возрастные и психосоциальные характеристики старости; проанализированы особенности развития мотивационно-потребностной, ценностной, эмоционально-волевой и познавательной сфер в старости; охарактеризованы семейные и социально-производственные отношения пожилых людей. Дана характеристика кризиса старости в контексте теории Э. Эриксона. Рассмотрены различные типологии личности в пожилом возрасте.

Ключевые слова: возраст, кризис возрастного развития, старость, кризис старости, интегративность, безысходность, смысл, типы личности в старости, геронтопсихология.

Сначала рассмотрим такие понятия психологии развития, акмеологии как «возраст» и «кризис возрастного развития».

Возраст (в психологии) — это понятийная содержательная категория, служащая для обозначения временных характеристик индивидуального развития. Возраст (в самом общем смысле) — это период времени, начиная с рождения индивида и до данного конкретного момента жизнедеятельности (хронологический возраст). Хронологические рамки и особенности каждого возраста не статичны, а динамичны, − они определяются действием общественно-исторических факторов, потребностями общества, т. е. — так называемым социальным заказом общества. В отличие от хронологического возраста, выражающего длительность существования индивида с момента его рождения, понятие психологического возраста обозначает определённую, качественно своеобразную ступень онтогенетического развития, детерминированную закономерностями формирования организма, условиями жизни, обучения и воспитания и имеющую культурно-историческое происхождение и значение. Любой возраст характеризуется теми специфическими задачами освоения форм культуры, которые решаются развивающимся человеком, а также качественно новыми типами деятельности и соответствующими им психологическими новообразованиями, которые возникают на данной ступени развития и определяют сознание человека, его отношение к себе и к окружающему миру в целом. Каждый возрастной период изучается с учётом общих тенденций развития, с учетом особенностей предыдущего и последующего возрастов. Каждый возраст имеет психологические личностные резервы развития, которые могут быть активированы самой личностью во всех взрослых возрастах (по Давиду Иосифовичу Фельдштейну) [4, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 14].

Кризис возрастного развития определяется в возрастной психологии и психологии развития, акмеологии как относительно короткий период личностного развития человека, характеризующий собою скачкообразный (термин Л. С. Выготского) переход с (от) одного этапа индивидуального психического развития к другому. Кризисы возрастного развития, несмотря на дифференцированность форм их выражения, имеют общую для всех людей психофилогенетическую и социально-культурную природу. Кризисы возрастного развития имеют также весьма чёткие для подавляющего большинства людей сроки протекания в психоонтогенезе. По мнению Л. С. Выготского, возрастной кризис с психологических позиций — это всегда обострение субъективных внутренних противоречий между уже сформированным опытом и психическими функциями и вновь возникающими у человека под воздействием личностных изменений и социальных влияний качествами мотивации, способностей, самосознания, эмоций и пр. Все возрастные кризисы психосоциально нормативны. Ненормативным кризисом является всё то психическое и психологическое в жизнедеятельности человека, что выходит за рамки общих для всех людей возрастных и психосоциальных изменений личности [4, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 14].

Теперь перейдём к рассмотрению кризиса старости.

В системе жизненного цикла заключительный период жизни человека — старость — имеет особое значение. В старости имеют место и проявления такие основные возрастные и психосоциальные аспекты как: подведение человеком итогов пройденного жизненного пути, отношение к старым людям со стороны семьи и общества и многое другое [1, 2, 3, 5, 12, 13, 15].

Феномен старости многогранен: его можно рассматривать и со стороны изменений биологического порядка, и со стороны изменения статуса человека в обществе. Этот феномен понимается исследователями и со стороны осмысления самим человеком и его окружением значения старости, через анализ её негативных и позитивных сторон. Здесь учёные психологически и социально выделяют такие параметры как примирение с людей неизбежным распадом и угасанием, включая спокойное ожидание смерти, и возвышение старости присущей ей мудростью и культурным посылом через поколения в будущее [1, 2, 3, 5, 7, 8, 11, 12, 13, 14, 15].

В физиологическом аспекте старость связана с постепенным разрушением и отмиранием функций организма, систем органов, нервных клеток и клеток головного мозга. В социальном аспекте происходит снижение жизненной активности, частичное забвение профессии. При этом, при рассмотрении старческого возраста с аналитических позиций психологии развития, акмеологии и геронтологии, — в старости принципиальным является качественно новое понимание людьми бытия и психологическое приспособление их к своим возрастным изменениям [4, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 14].

Укажем на то, что наименования кризисов старости во многом говорят сами за себя. Например, психологический кризис, имеющий место в конце зрелого возраста называется некоторыми исследователями предпенсионным, что указывает на ведущую роль в его формировании социально-профессионального фактора, связанного с достижением людьми пенсионного возраста и выходом их на пенсию. Зачастую выход на пенсию является жёстким психосоциальным испытанием для человека. Это испытание изменяет привычный образ жизни, привносит ухудшение материального положения, утрату значимой социальной роли, потерю социальных связей. При этом имеет место возникновение стрессового состояния и негативных эмоциональных переживаний на фоне изменения структуры психологического времени человека [1, 2, 3, 5, 7, 8, 11, 12, 13, 14, 15].

Наряду со всем этим, обозначенное выше психосоциальное содержание переживается людьми субъективно, так как отношение ко всему индивидуализируется через ценностно-мотивационную сферу личности, профессиональную культуру, личностные характеристики, степень психологической подготовленности к старости [1, 2, 3, 5, 7, 8, 12, 13, 15].

Оценка человеком смысла своей жизни для него самого и для других людей, а также наличие жизненной цели и временной перспективы, связывающей настоящее, прошлое и будущее переплетены с эмоциональным переживанием удовлетворённости жизнью. Неудовлетворённость жизнью как суммарное переживание связано с оценкой внешних и внутренних условий жизни и складывается из озабоченности своим ухудшающимся здоровьем, внешностью, недостаточностью материальных средств, отсутствием физической и моральной поддержки, социальной изоляцией. Всё это проявляется вместе с жизненной мудростью как центральным психологическим новообразованием старости [1, 2, 3, 5, 7, 8, 12, 13, 15].

Трудность изучения феномена старости связана ещё и с тем, что сложно точно определить хронологические границы её начала, а теоретическое осмысление даёт много вариантов возрастных рамок, и это притом, что каждый человек уникален в проявлениях признаков старения, да и количество самих признаков старения велико. Несмотря на это, у старости, как и у любого другого возрастного периода, имеются свои задачи развития и собственные, «внутренние» возрастные кризисы [4, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 14].

Э. Эриксон в своей периодизации развития личности указывает на то, что поздняя зрелость (первая половина пожилого возраста) — это время завершающей формы кризиса идентичности, время выбора между целостностью личности (интегративностью) и безысходностью (отчаянием перед лицом смерти) [4, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 14].

Благоприятные условия, согласно взглядам Э. Эриксона, позволяют пожилому человеку достигнуть личностной целостности, предполагающей собою: упорядоченность и значимость «Я»; доверие к прошлому, принятие настоящего; принятие своего жизненного пути и включённых в него людей, в частности — полное принятие своих родителей и появление новой любви к ним; восприятие жизни как личной ответственности; чувство общности; готовность защищать свой жизненный стиль, не порицая стиль жизни других людей; осознание совпадения своего жизненного цикла с отрезком исторического времени; осознание связи целостности личности с культурой и цивилизацией; достижение мудрости как индивидуальной силы; «приращение» идентичности. Мудрый пожилой человек радуется успехам последующих поколений, не препятствует им, отчасти уступая свои позиции [4, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 14].

При неблагоприятных условиях, по взгляду Э. Эриксона, целостность личности не достигается или утрачивается, что приводит к чувству отчаяния или безысходности. Отчаяние вызывается, прежде всего, неудовлетворённостью своею жизнью и пониманием её ограниченности, осознанием невозможности изменить негативный жизненный путь. Такое общее психическое состояние проявляется в демонстрации людьми старческого возраста непринятия, недовольства окружающими их людьми и социальными институтами общества [4, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 14].

Кризис старения связан с проблемой одиночества и с проблемой окончания жизни. Восприятие и переживание окончания жизни часто называют предчувствием близкой кончины, оно связывается с обострением экзистенциальных проблем. [4, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 14] Итак, по мнению Э. Эриксона, кризис старости связан с так называемым кризисом идентичности, внутриличностным кризисом. С точки зрения Э. Эриксона, кризис старости заключается в достижении целостности «Эго», что связано с подведением итогов всей жизни и осознанием её в качестве целостного явления. По Э. Эриксону, это происходит эффективно при позитивном выходе человека из предыдущих возрастных кризисов. Согласно Э. Эриксону, кризис старости знаменуется выраженностью жизненной мудрости как высшего достижения данного возрастного периода, при этом, внутренняя психологическая работа является условием позитивного выхода из кризиса старости. Принятие человеком изменений жизни способствует благоприятному его разрешению. Отрицание человеком своих возрастных изменений приводит к возникновению отчаяния, безысходности, страха смерти [7, 8, 9, 10, 11, 14].

Психологическое старение имеет внутренне противоречивый характер, что выражается в ярко проявляемых индивидуальных вариациях, представленных типологиями личности в пожилом и старческом возрасте. Имеются отличительные признаки построения типологии личности в пожилом и старческом возрасте. Этими признаками являются подтверждённые иностранными лонгитюдными исследованиями факты, психологически научно обосновывающие то, что основополагающие характеристики личности сохраняются в этой возрастной эпохе неизменными и возможно лишь их заострение. Зарубежными специалистами были получены значимые результаты, на основании которых ими выделены пять основных типов личности в старости: 1) конструктивный тип, который отличает внутренняя уравновешенность, положительный эмоциональный настрой, критичное отношение к себе и проявление терпимости к другим; окончание профессиональной деятельности не влияет на оптимистическую жизненную установку; самооценка высокая, присущи планы на будущее и ожидание поддержки от окружающих; 2) зависимый тип, который отличается продуктивной адаптацией и приемлем социально; не обладает амбициозными профессиональными и жизненными планами; в семье склонен к подчинению, интегрирован в семейную общность и надеется на помощь других; 3) защитный тип — отличается чрезмерной эмоциональной сдержанностью, некоторой прямолинейностью в поступках и привычках, стремлением к обеспечению себя своими собственными усилиями, с трудом принимает помощь; 4) агрессивно-обвинительный тип — отличается стремлением возложить ответственность и вину за собственные неудачи на других людей; наблюдается импульсивность и подозрительность; старение не принимается, характерны острые негативные переживания, связанные с утратой сил и страхом смерти; отношение к окружающим враждебное; представления о себе и об окружающем мире не соответствуют действительности; 5) самообвинительный тип — отличается пассивностью, не преодолением трудностей, склонностью к депрессиям и фатализму, безынициативностью; представители данного типа испытывают чувство одиночества, пессимистично оценивают жизнь в целом; смерть для них является освобождением от обременяющего существования [4, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 14].

В анализируемом контексте зарубежные психологи рассматривают преодоление старыми людьми трёх типов внутриличностных конфликтов, что при позитивном исходе приводит к возникновению чувства личностной цельности. Это такие типы мотивационных конфликтов как: 1) переоценка собственного «Я» с точки зрения приобретения новых жизненных ролей; 2) принятие факта старения и ухудшения самочувствия, поиск какого-либо нового занятия; 3) принятие мыслей о смерти и проявление социального интереса через участие в делах младших поколений [4, 6, 9, 10, 11].

К отрицательным типам развития личности в старости относятся так называемые агрессивные ворчуны и люди, разочаровавшиеся в собственной жизни, в себе, — им грустно и одиноко, они глубоко несчастны. К. Роджерс полагал, что переживание одиночества возникает в силу расхождения между индивидуальным восприятием своего «Я» и тем, как видят это «Я» другие. В том, что переживание одиночества стало в их жизни постоянным, пожилые люди винят самих себя. Самообвинения способствуют возникновению депрессии. Если пожилой человек оценивает своё поведение как несколько неадекватное, беспокойство его усиливается, ситуация начинает казаться неуправляемой, что приводит к ощущению безнадёжности и беспомощности [4, 6, 9, 10, 11].

Цель сохранения себя как личности подразумевает поддержание системы социальных связей; им интересно и важно передавать свой жизненный опыт. Нахождение новых смыслов способствует, по мысли В. Франкла, возникновению структуры эмоциональных переживаний, так как смысл такой жизни переживается как причастность к жизни, эти переживания относительно независимы от внутренних и внешних обстоятельств [4, 6, 9, 10, 11].

С. Московечи в своей типологии выделяет три психосоциальных варианта личности стариков и протекания старости: 1) старым людям-негативистам, свойственно отрицание у себя признаков старости; 2) экстравертированные старые люди полагают, что наступление старости связано с влиянием извне, с социальными изменениями в окружающем мире; 3) интравертированные старые люди особенно остро переживают процесс старения [4, 6, 9, 10, 11].

Переживание кризиса старости связывается психологами с определёнными личностными проявлениями. Так, отечественные исследователи выделяют два основных типа личности пожилых людей. Для людей первого типа характерен так называемый стоический вариант переживания ситуации ухода на пенсию: они направляют своё внимание, свой интерес на новое занимательное дело, способны к установлению дружеских связей, не теряют контроль над своим окружением. Это способствует поддержанию чувства удовлетворённости жизнью, и продлевает её социально. Второй тип пожилых людей, напротив, относится к жизни весьма пассивно, негативно, и закономерно испытывают отчуждение со стороны окружающих лиц. Интересы пожилых людей такого типа сужаются и обедняются, снижается их интеллект [1, 2, 3, 5, 7, 8, 12, 13, 15].

Отечественные психологи приводят следующие базовые характеристики мотивационно-потребностной и познавательной сфер и жизненной позиции пожилых людей, считающих своё старение удачным, успешным, благоприятным и даже счастливым: а) ориентировка на настоящее, полное принятие процессов своего старения и адекватное целеполагание; б) тенденция к пересмотру и смене активных целевых установок, правил и убеждений на новую созерцательную, спокойную и самодостаточную жизненную позицию; в) появление новых познавательных интересов, связанных с приобретёнными формами внутриличностной активности и социальной мотивации; г) устойчивая мыслительная работа, направленная на переосмысление своего прошлого жизненного опыта, прошлой деятельности [1, 2, 3, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 15].

Переживание кризиса старости во многом определяет и физическое состояние человека. Так, болезненные переживания, связанные с выраженными формами физического старения, дряхления, усугубляют неважное физическое состояние. Постоянное физическое недомогание откладывает свой отпечаток на процесс жизнедеятельности старого человека, приводит к неудовлетворённости жизнью в этом возрасте [1, 7, 8, 12, 13, 15].

Процесс осознания старым человеком собственных возрастных изменений, выработка спокойного отношения к этим изменениям, способствует новому миропониманию. Факт принятия или непринятия старения, степень этого принятия/непринятия отражает эмоционально-когнитивное отношение человека к своему старению [2, 3, 5, 7, 8, 12, 13, 15].

Благоприятное течение периода старости переживают позитивные, психологически благополучные типы личности, выделенные известным отечественным исследователем И. С. Коном: 1) после выхода на пенсию сохраняется общественная активность и творческое отношение к жизни; 2) имеется хобби, стремление к самообразованию, социальная и психологическая приспособленность; 3) усилия вкладываются в семью, в труд на благо членов семьи, настрой в целом положительный, но удовлетворённость жизнью ниже, чем у первых двух типов; 4) выражено стремление к укреплению своего здоровья, что, с одной стороны, в старости приносит моральное удовлетворение, а с другой — возможны избыточная тревожность и мнительность, при этом наблюдается наиболее низкая удовлетворённость жизнью [6, 9, 10, 11]. Отметим, что и эти положительные типы личности имеют свою градацию выраженности позитивности.

Известный отечественный исследователь А. Г. Лидерс выдвинул точку зрения о том, что «... есть кризис старения в узком смысле слова — переход от второго зрелого возраста к пожилому возрасту, а есть чаще употребляемое более широкое понятие — кризис старения как сам пожилой возраст, где многие психологические характеристики зрелости «просвечивают» сквозь не менее зримые характеристики наступающей старости» [9, с. 132].

Критерием степени принятия или непринятия человеком процессов, происходящих с ним из-за старения, может служить использование стратегий совладающего поведения (копинга), считают современные отечественные исследователи. Так, активное совладание с обстоятельствами проявляется при осознанном отношении стареющего человека к происходящему с ним. Напротив, пассивное совладающее поведение, ориентированное на избегание, на уход от решения проблем, усугубляет ситуацию кризисных переживаний, приводит к изоляции человека [1, 2, 3, 5, 7, 8, 9, 10, 11, 13].

В заключение, с целью подчёркивания объективного исторического значения старческого возраста и большой важности его научного изучения, приведём определение геронтопсихологии из большой советской энциклопедии (БСЭ). «Геронтопсихология — отрасль геронтологии и возрастной психологии, использующая общепсихологические средства и методики для изучения особенностей психики и поведения лиц пожилого и преклонного возрастов. Хотя интерес к проблемам психических особенностей и изменений при старении существовал давно, геронтопсихология как особая дисциплина начинает складываться только во 2-й половине ХХ в. Её появление обусловлено в первую очередь социальными и экономическими причинами: увеличением (абсолютным и относительным) числа лиц преклонного возраста, проблемами их работоспособности, трудовой деятельности и жизненного устройства. Геронтопсихология изучает взаимосвязь при старении общих физиологических и психофизических характеристик и психологических особенностей поведения, а также личностные сдвиги, порождаемые изменением характера деятельности и ценностных ориентаций. Общей целью геронтопсихологии является изыскание средств продления активной и полнокровной жизни человека» [11, С. 185].

Литература:

1.            Александрова М. Д. Отечественные исследования социальных аспектов старения // Психология старости и старения: Хрестоматия / Сост. О. В. Краснова, А. Г. Лидерс. — М.: Академия, 2003. — 416 с.

2.            Белорусов С. А. Духовная зрелость личности и отношение к смерти // Психология старости. Хрестоматия / Под ред. Д. Я. Райгородского. — Самара: БАХРАХ-М, 2004. — 752 с.

3.            Ермолаева М. В. Методы психологической регуляции эмоциональных переживаний в старости // Психология старости и старения: Хрестоматия / Сост. О. В. Краснова, А. Г. Лидерс. — М.: Академия, 2003. — 416 с.

4.            Крайг Г. Психология развития. 7-е межд. издание. — СПб.: Питер, 2000. — 992 с.

5.            Козлов А. А. Старость: социальная разобщённость или целостность. // Психология старости. Хрестоматия. / Под ред. Д. Я. Райгородского. — Самара: БАХРАХ-М, 2004. — 752 с., С. 584–612.

6.            Краснова О. В., Лидерс А. Г. Социальная психология старения. — М.: Академия, 2002. — 288 с.

7.            Кулагина И. Ю., Колюцкий В. Н. Возрастная психология: Полный жизненный цикл развития человека. Учебное пособие для студентов высших учебных заведений. — М.: ТЦ «Сфера», 2001. — 464 с.

8.            Обухова Л. Ф., Обухова О. Б., Шаповаленко И. В. Проблема старения с биологической и психологической точек зрения // Психологическая наука и образование. — 2003. — № 3.

9.            Психология старости и старения: Хрестоматия / Сост. О. В. Краснова, А. Г. Лидерс. — М.: Академия, 2003. — 416 с.

10.        Психология старости. Хрестоматия. Под ред. Д. Я. Райгородского. — Самара: БАХРАХ-М, 2004. — 752 с.

11.        Реан А. А. Психология развития личности. Средний возраст, старение, смерть. — М.: АСТ, 2007. — 384 с.

12.        Сенкевич Л. В., Шагидаева А. Б. Особенности мотивационной сферы у одиноких пожилых людей, проживающих в условиях геронтологического центра // Учёные записки Российского государственного социального университета. — 2011.- № 7, С. 225–230.

13.        Страшникова К. А., Тульчинский М. М. Социально- психологическая помощь и поддержка пожилых в культурной среде // Психология старости и старения: Хрестоматия / Сост. О. В. Краснова, А. Г. Лидерс. — М.: Академия, 2003. — 416 с.

14.        Стюарт-Гамильтон Я. Психология старения: Пер. с англ.. — 3-е междунар. изд. — СПб.: Питер, 2002. — 256 с.

15.        Шагидаева А. Б. Специфика нравственной сферы у одиноких пожилых людей // Психология нравственности и религия: XXI век: Материалы международной конференции (16–17 ноября 2011 года): [Сборник] / ГОУ ВПО МГПУ, ГКА им. Маймонида, — МО, Щелково: Издатель Марохтин П. Ю., 2011. С. 465–469.