Digital natives: экзистенциальные вызовы — девиантные ответы

This article is a summary of work experience by educational specialist, psychologist, Gestalt- therapist with youth and family systems.

Key words: Deviation, communication, contact, instability, norm, youth, family, traditional notions, values.

Каждое поколение сталкивается с собственными «вызовами судьбы», оказываясь перед необходимостью каким-то образом на них отвечать.

Понятие девиантного поведения неразрывно связано с понятиями нормы и ценностей, т. к. отклонение предполагает наличие некоего оценочного признака, от которого и возникает [2].

Если говорить о непротивоправных видах отклоняющегося, аморального поведения, то можно предположить изменение самого содержания понятия девиантности, т. к. в наше время неустойчивых, а порой и сомнительных ценностей не всегда понятно, что брать за основу, константу, что же является нормой. То, что считалось проявлениями девиантного поведения сорок лет назад, сегодня может рассматривается как вариант нормы, способ адаптации, творческое приспособление к реальности, и наоборот, считавшееся нормой тогда сегодня признается как отклонение.

Несмотря на то, что с детства все знают, «что такое хорошо и что такое плохо» (вопрос ценностных ориентаций), сегодня может сложиться впечатление, что норма и девиация нередко меняются местами (достаточно включить телевизор или войти в интернет).

Обозначим здесь некоторые соображения, касающиеся социальной ситуации развития современных подростков (11–18 лет, согласно эриксоновской периодизации) [8] в информационном обществе.

Обратимся к рассмотрению двух феноменов (современной семьи и виртуального пространства), наличие которых существенно влияет на формирование норм и ценностей подрастающего поколения, а также может детерминировать различные проявления девиантного поведения.

Какими бы терминами не описывали взаимодействия в семьях — от «жестокого обращения» и «эмоционального отвержения» [5] до «деструктивных паттернов» [3] и «игр» [1] и т. д. — следствием этих явлений становится невозможность эффективной коммуникации как между поколениями, так и между сверстниками.

Быстротечность и ускорение темпов современной жизни, психологическая незрелость взрослых, тенденция к ранней сапарации при настойчивой инфантилизации подрастающего поколения, инверсия ролей, «двоемыслие» и «двойные стандарты» [7] как особенности российской ментальности — эти и не только эти феномены ведут к нарушению коммуникации, и, зачастую, к проявлению девиантного поведения.

В потоке новизны не очень понятно, что брать за основу, какие связи и отношения могут называться именно семьей — это нуклеарная или расширенная в современном понимании семья? Другими словами, какую семью можно считать нормальной? Причем нужно отметить, что здесь мы говорим о так называемых функциональных семьях, не имея в виду асоциальные и деструктивные семьи в традиционном понимании [5].

Новые технологии репродукции, все большая мобильность семей, временные, гражданские, гостевые, гомосексуальные браки, требования свободы в отношениях. Сиблинги от предыдущих браков родителей или одного из них, мачехи и отчимы при живых родителях, увеличивающееся количество бабушек и дедушек. Сколько может быть у ребенка родителей? Кем приходятся друг другу родственники из предыдущих семей? Как должны быть простроены взаимодействия и связи между всеми людьми, входящими в состав расширенных семей? Похоже, сама семья в наше время близка к девиантным проявлениям.

Наши подростки, находясь в своем естественном возрастном кризисе, который несет им первый осознанный опыт решения экзистенциальных проблем, выбор способов дальнейшей жизни, глубочайшие переживания кардинальных физиологических и психологических изменений, вынуждены столкнуться одновременно и с внешней нестабильностью, размытостью границ правильного и неправильного, должного и не должного.

Сегодня они имеют массу возможностей, но не знают, на что опереться в многообразии выбора; они агрессивны, растеряны, неустойчивы, и, как это ни странно, имеют тот же дефицит настоящих близких отношений, как и предыдущие поколения их сверстников, по разным причинам не получившие этого опыта. Поиск таких отношений, принятия, признания часто приводит подростка к обнаружению себя в совсем других местах: ранних браках, нежелательных беременностях, венерических болезнях, в химических и нехимических зависимостях, у радушных сектантов, т. е. непротивоправных или даже криминальных формах отклоняющегося поведения.

Если в семидесятые-восьмидесятые годы взрослые могли опереться на идеологическую почву, помощь государства и учебных заведений (по крайней мере, верили в это), девяностые заставили многих просто бороться за выживание, зачастую редко видя своих детей, то сегодняшние родители вместо собственного тепла, присутствия и участия склонны все взаимодействия с ребенком или подростком («чем раньше, тем лучше») «доверять опытным специалистам», которые научат, воспитают, подготовят, и, по сути, заменят собою их самих (понятно, что при этом нельзя обесценить труд этих специалистов, речь идет о случаях подмены одного другим). Практически это выглядит так: на консультацию к психологу приводят ребенка или подростка и запрашивают невозможного — «вправления мозгов», быстрых изменений, срочного перерождения куколки в бабочку. Такие запросы возникают из их собственной большой тревоги и неподдержанности. Но осознать и принять это готовы немногие. Результат один — потеря контакта с детьми (условно, от 0 до 18 лет, здесь и далее), характерная для взрослых разных времен.

Виртуальная коммуникация как неотъемлемая часть и безусловная ценность в жизни современных подростков, которых уже назвали поколением «digitalnatives» [4] и для которых актуальна опасность перепутать компьютерную и настоящую реальности, вносит свои коррективы в понимание нормального и девиантного.

Традиционные понятия, касающиеся человеческих отношений, меняют смысл на наших глазах. Что такое дружба, если в «друзьях» зарегистрировано 300 человек? Как быть с границами личного пространства, когда в социальных сетях можно найти многих, кто и не подозревает о существовании тех, кто их находит? Любовь со смайликами вместо живых эмоций, замена настоящих переживаний на одиночество и суррогатные отношения, укрытие в безопасности анонимных образов, интернет-игры неизвестно кого неизвестно с кем. Даже сама смерть реального человека может не прекратить ведение виртуального общения на его страницах, почте, сайте.

Использование сегодняшними юношами и девушками цифровых ресурсов сильно влияет как на развитие когнитивной сферы, так и на формирование их мировоззрения и личностной позиции.

Например, психологи уже сделали выводы о том, что современные подростки, коммуницируя посредством текста (зачастую с чудовищными грамматическими ошибками!), хуже, чем их предшественники, разбираются в невербальных посланиях партнеров по живому общению. При этом не только хорошо развивается распределение внимания, но и зачастую преобладает поверхностность восприятия, т. к., сидя за монитором, можно одновременно делать много дел: переписываться с кем-либо, слушать музыку, пить чай, разговаривать по телефону, «делать» уроки, и т. д. Так теряется способность вдумываться, вчувствоваться, медленно и глубоко размышлять, ассимилировать «ментальную пищу», завершая цикл контакта с внешней средой, что может вызвать такое же «ментальное несварение», результатом которого станет растерянность и дезориентация.

В таком контексте девиантным будет выглядеть подросток, не использующий цифровой техники и гаджетов.

Однако богатый выбор путей развития, калейдоскоп субкультур, большее количество возможностей по сравнению с предыдущими подростками отнюдь не спасают сегодняшних юных от депрессий и кризисов, а в ряде случаев и более серьезных проблем — аддикций, делинквентности, зависимостей, суицида.

Думается, что, несмотря на всю «перекормленность» современных подростков всем чем угодно — готовыми развлечениями, праздниками, легкостью достижения результата путем нажатия кнопок — «роскошь человеческого общения» никто не отменял. «Вечные» ценности сильнее девиаций. При ближайшем рассмотрении глубокие переживания и тонкие эмоции наших детей, касаются одного и того же: жизни, любви, дружбы, отношений, семьи и др. Какой смысл будет вложен в эти понятия, во многом зависит от того, как мы, сегодняшние взрослые, сможем простроить взаимодействия с теми, кто идет за нами.

Литература:

1. Берн Э. Игры, в которые играют люди, люди, которые играют в игры.- Лениздат, 1992.- 400 с.
2. Краткий психологический словарь. — М., Политиздат, 1985.- 432 с.
3. Минухин С. Фишман Ч. Техники семейной терапии. — М.: Класс, 1998.- 125 с.
4. Никольская А. Как учить детей в цифровую эпоху? / PSYCHOLOGIES, 2014 № 94. — С. 62–65.
5. Олифирович Н. И., Зинкевич-Куземкина Т. А., Велента Т. Ф. Психология семейных кризисов. — М.: Речь, 2006. — 160 с.
6. Тоффлер А. Футурошок. СПб, Лань, 1997. — 464 с.
7. Шаповалов А. И. Феномен советской политической культуры. — М.: Прометей, 1997. — 355 с.
8. Эриксон Э. Детство и общество. — СПб, ACT, 1996.— 592 с.