Экологический фактор глобализации как регулятор межцивилизационного противостояния



В современном мире важнейшей из задач всего человечества является проблема урегулирования разного рода межцивилизационных конфликтов и разработка долгосрочных стратегий сотрудничества. В качестве одного из главных факторов, направленных на достижение положительных изменений в процессе решения указанных проблем можно считать экологический фактор, рассмотрению предпосылок к возникновению которого посвящена данная статья.

Ключевые слова: глобализация, столкновение цивилизаций, экология, социальная экология, экологическое сознание, экологический кризис.

В настоящее время, в качестве одной из острейших проблем социально-философского характера, на первый план выступает проблема взаимоотношения цивилизаций. Если оставить за скобками некоторые различия в подходах к классификациям существующих сегодня типов цивилизаций, то подавляющее большинство ученых указывают на наличие различных, а очень часто и противоположных во многих аспектах друг другу, цивилизаций. И это вполне логично, ведь современный мир выступает в роли некоего поликультурного и полиэтнического образования, где любой народ со своей неповторимой культурой занимает определенное место в системе общемировой культуры.

В обстановке непрекращающегося процесса глобализации намечается постепенное размывание национальной идентичности и ослабление суверенитета большинства стран. Совершающиеся в нынешних цивилизациях разного рода социально-экономические процессы уже не носят внутригосударственного или регионального характера. С одной стороны, мир держит курс на некое общепланетарное единство, а, с другой, — всякий народ пытается сохранить собственную самобытность.

Опираясь на мнение авторитетных западных философов и политологов (Бьюкенен [8, с. 336–340], Фукуяма [16, с. 358–428], Хантингтон [17, с. 281–432]), можно сказать, что современность представляет собой эпоху столкновения цивилизаций. И проблема урегулирования межцивилизационных конфликтов с последующей выработкой долгосрочных стратегий сотрудничества выступает сегодня в роли одной из приоритетных задач человечества. К числу основных факторов, направленных на достижение положительных изменений в процессе решения обозначенной нами проблемы можно отнести экологический фактор, который, помимо регуляции межцивилизационного противостояния, в ближайшее время будет способствовать также процессу создания глобального экологического сознания.

Наиболее часто на данном историческом этапе понятие «глобализация» используется в современной литературе для придания наукообразности понятию «наше время», отождествляясь попутно с процессом всевозрастающего влияния всевозможных факторов разной степени значимости на действительность, главным образом — социальную, в самых различных странах мира. Предложенный еще в 80-х годах прошлого века Теодором Левитом термин «глобализация», понимающийся им же в качестве феномена слияния рынков отдельных продуктов, производимых транснациональными компаниями, на сегодняшний день отождествляется уже с высшим этапом интеграции и обладает своим собственным, определенным смыслом, который попытались донести до современного читателя авторы книги «Практика глобализации: игры и правила новой эпохи». В общих чертах это определение могло бы выглядеть так: «Глобализация — это процесс формирования и последующего развития единого общемирового финансово-экономического пространства на базе новых, преимущественно компьютерных технологий» [10, с. 51].

Собственно, термин «глобализация» появился именно в тот момент, когда стало необходимо охарактеризовать возникающий под влиянием транснациональных экономических и информационных связей процесс распада Вестфальской системы наций-государств. Само же течение глобализации имеет куда более глубокие корни и характеризуется все большей сплоченностью человечества. Этот процесс совершенно реален, а все его последние тенденции представляют собой логическое продолжение тенденций куда более старых — становления всемирной цивилизации, модернизации, прогресса и пр. Поскольку фундаментом глобализации являются информационные технологии и она внутренне связана с процессами становления информационного общества, то, очевидно, что на первый план здесь выступает культура и человек как ее носитель [12, с. 70].

Лежащая в основе глобализации основная идея, заключается в том, что довольно большое количество проблем невозможно ни реально оценить, ни подвергнуть доскональному рассмотрению на уровне какого-либо национального государства. А значит, их важно попытаться сформулировать с точки зрения глобальных процессов. Целый ряд исследователей вообще ставят под вопрос возможность существования отдельных национальных государств в будущем. И действительно, практически все процессы создания общепланетарного пространства (информационные, технологические, экологические и проч.) выходящего далеко за национальные границы, значительно опередили ход создания глобального гражданского общества со свойственными ему институтами правового, политического и социокультурного регулирования. В результате чего практически все механизмы глобализации, а также ее плоды попали в руки транснациональных корпораций, которые представляют интересы лишь некоторых локальных (североамериканской, западноевропейской, японской) цивилизаций, а глобальная цивилизация оказалась расколота на богатейшее меньшинство и беднейшее большинство населения [18, с. 14].

По сути, глобализация уже на современном этапе представляет собой не столько процесс интеграции, сколько глобальную конкуренцию, ведущуюся неоднородными субъектами, существующими в различных плоскостях, преследующими несопоставимые цели и действующими разнородными методами [10, с. 330]. Таковыми субъектами на сегодняшний день выступают человеческие цивилизации, неспособные начать долгосрочное взаимодействие друг с другом из-за фундаментальных различий в их системах ценностей. А потому глобальная конкуренция сегодня направлена на беспрецедентное навязывание миру собственной модели развития, а значит, разделение человечества проходит не только по уровню применяемых технологий и уровню благосостояния, но также и по признаку культурной совместимости.

Исчезновение двуполярной системы [13, с. 135], функционирующей в рамках единой культурно-цивилизационной парадигмы, привело к высвобождению довольно большого количества цивилизаций, конкуренция между которыми иррациональна и осуществляется в основном внесистемными методами, а значит, нарастает даже при видимом равенстве сил. И компромисс здесь возможен лишь при изменении образа жизни одного из участников компромисса, то есть уничтожении его как цивилизации.

Считается, что одним из первых понятие «цивилизация» в научный оборот ввел философ Адам Фергюсон, однако, весьма вероятно, что самые ранние примеры этого слова находятся в сочинениях маркиза де Мирабо (в частности в произведении «Друг людей, или Трактат о народонаселении», датированном 1756-м годом, но, на самом деле, увидевшим свет в 1757 году, а также в его более поздних работах, например, «Теории налога»). Согласно исследованиям конца XX века — начала XXI, теория «цивилизации» имеет наиболее емкую категорию в познании общественного человека, рассматривая ортодоксальную парадигму «формации» с позиций объективно-исторического контекста. Однако до сих пор не существует ни точного определения для понятия «цивилизация», ни общего подхода к её проблемам, ни тем более согласия в хронологических и географических рамках отдельных цивилизаций.

Так, Жозеф Гобино в своем труде «Опыт о неравенстве человеческих рас» выделяет десять, проходящих свой особый путь вызревания, цивилизаций. Каждая из которых, однажды возникнув, в определенный момент исчезнет. Такая же участь ожидает и западную цивилизацию.

Николай Яковлевич Данилевский, излагая собственную теорию динамики и структуры «историко-культурных типов», подразделяет все народности на три большие группы: во-первых, позитивные творцы истории, сформировавшие все великие культурно-исторические типы; во-вторых, негативные творцы истории, не создающие собственных цивилизаций, но способствующие гибели дряхлеющих человеческих формаций, после чего и сами исчезают с мировой арены, как, например, гунны или монголы; и, наконец, в-третьих, так называемый «этнографический материал» — народы и племена, творческий дух которых по какой-то причине задержался на ранней стадии и используется позитивными творцами истории для обогащения собственных цивилизаций.

Освальд Шпенглер в свою очередь выделяет восемь великих культур, к которым относятся: аполлоновская, или классическая (греко-римская), арабская, или магическая, египетская, вавилонская, индийская, китайская, мексиканская и наконец западная, или, так называемая, фаустовская, которая возникла около 1000 г. н. э. Он также свидетельствует и о возможности возникновения великой русской культуры. Его работа приобрела довольно противоречивые отзывы как в том, что касается заключающихся в ней основных принципов анализа цивилизации и культуры, так и в том, что относится ко взглядам политическим, или же соображений о судьбе западной культуры в целом. Многие критики также высказывают нарекания по поводу специфической метафоричности языка, свойственной Шпенглеру. Читаем, например, у Аверинцева: «описание первофеноменов производится у Шпенглера с грубоватой односложностью, дающей большую внешнюю четкость, но насилующей факты...» [4, с. 519].

У Арнольда Тойнби, например, шкала тех критериев, что дают возможность в той или иной мере классифицировать когда-либо существовавшие, или все еще существующие цивилизации, довольно подвижна, но два из них остаются неизменными: «Вселенская церковь является основным признаком, позволяющим классифицировать общества одного вида. Другим критерием для классификации обществ является степень удаленности от того места, где данное общество первоначально возникло» [15, с. 64]. Опираясь на указанные критерии, Тойнби смог выделить двадцать одну цивилизацию. К их числу можно отнести: минойскую, шумерскую, египетскую, андскую, майянскую, индскую, китайскую, иранскую, арабскую, индуистскую, эллинскую, западную, православную христианскую, дальневосточную (в Японии и Корее), мексиканскую, юкатанскую и вавилонскую. Из отмеченных цивилизаций — семь являют собой живые общества, остальные же четырнадцать — это цивилизации мертвые, но при этом и большинство живых на сегодняшний день цивилизаций, так или иначе, склонны в рассматриваемый период времени к разложению и упадку. Также были выделены четыре «неродившиеся цивилизации» (в их число можно отнести, например, скандинавскую) и особый класс так называемых «задержанных цивилизаций», которые родились, но практически сразу были остановлены в своем развитии (в их числе — полинезийцы, эскимосы, кочевники, спартанцы и др.).

Сэмюэль Хантингтон, в свою очередь, видит в цивилизации то наивысшее культурное образование, что способно объединить людей и обеспечить им определенную степень некоторой культурной самобытности. Опираясь на его точку зрения, немедленно приходим к выводу, что цивилизационная идентичность начнет в ближайшем будущем играть все более важную роль, и мир начнет формироваться в значительной степени под воздействием процесса взаимодействия нескольких главных цивилизаций и одновременно обострения различий между ними. К цивилизациям такого уровня автор причисляет: индуистскую, исламскую, конфуцианскую, западную, латиноамериканскую, православно-славянскую, японскую и, возможно, африканскую цивилизации. В своем труде «Столкновение цивилизаций и преобразование мирового порядка» он заявляет уже не просто о глобальной конкуренции цивилизаций, а о завершающей фазе эволюции глобальных конфликтов в современном мире. И самые значительные по своим последствиям конфликты будущего, как полагает Хантингтон, совершатся на своего рода культурных границах, разделяющих данные цивилизации. При этом особое внимание автор уделяет нарастающему конфликту между западной цивилизацией и остальным миром.

Опираясь на этнографический подход, Збигнев Бжезинский говорит о наличии семнадцати цивилизаций, однако, слишком увлеченный концепцией американской гегемонии (оперируя идеями Спикмена и Мэхэна), трактует международные отношения в соответствии лишь с американскими представлениями о международном порядке как совокупности совпадающих с национальными интересами Америки либеральных идеалов, не замечая, или не желая замечать появления на мировой арене новых цивилизационных инициатив, с одной стороны, и пренебрегая экономической значимостью инициатив уже существующих, с другой.

А. И. Уткин в своем, ставшем уже классикой, труде «Глобализация: процесс и осмысление» указывает на существование семи «цивилизационных комплексов»: запад (который объединяет в себе Европу и США), латиноамериканскую, православную, мусульманскую, индуистскую (представленную только лишь Индией), конфуцианскую (образуемую рядом родственных Китаю культур, например, Кореи и Вьетнама) и японскую цивилизации. Даже данный чрезмерно детализированный подход позволяет исследователям, углубившимся в данную тему, например, М. Делягину, на основе сопоставительного анализа сделать предположение о высвобождении и развитии двух глобальных цивилизационных инициатив: исламской, последовательно отрицающей ценности современного западного общества и социально направленной, а также китайской, ориентированной на агрессивную экспансию.

Глобализацию принято осознавать как новую стадию развития постиндустриального капиталистического общества, коренным образом отличающуюся от всех предыдущих. Ее также правомерно будет считать новым этапом развития всей человеческой цивилизации, который обладает как собственными позитивными, так и негативными сторонами. Обратимся, например, к позднему Валлерстайну [9], который выказывал некоторые опасения относительно устойчивости любого тренда в переходную эпоху, ибо переходность не означает, что люди просто пока не имеют представления о сложившейся ситуации, а говорит прежде всего о том, что ситуация имеет тенденцию к изменениям, что она нелинейна, чревата некоторыми новыми возможностями. И самое первостепенное это то, что всемирная политическая интеграция, переросшая, как мы видим, в процесс глобализации, в историческом плане не может гарантировать бесконечность данного процесса. Пределы глобализации, с одной стороны, в большей степени зависят от существующих объективных процессов, прежде всего технологических и информационных инноваций, а с другой стороны, одним из показателей причин противоречий, в некоторой степени предопределяющих пределы глобализации, могут служить также и экономические показатели.

В настоящее время, помимо множества эмпирических наблюдений относительно процессов глобализации, сформировалось несколько методологических подходов систематического изучения этого явления. И каждый из них предлагает определенное видение сущности протекающих процессов, а также их оценку. Определяющим для характера этой оценки является то, какой социальный идеал положен в ее основу. В той мере, в какой глобализация приближает или отдаляет от этого идеала, она предстает перед нами в позитивном или негативном свете. Так или иначе, как отмечает Ф. Хинкельамерт: «Господствующие экономические и социальные теории не анализируют процесс глобализации, они превозносят его» [3, с. 92]. И если со стороны экономической или социальной наук в настоящее время появляется достаточное количество исследований на эту тему, то философская составляющая данного научного феномена разработана достаточно слабо.

Исходя из объективного характера процесса глобализации, очень важно обозначить те ключевые факторы, которые определяют этот процесс:

во-первых, производственно-технический, который выражается в резком возрастание масштабов производства, международных формах его осуществления (ТНК), качественно новом уровне средств транспорта и связи, обеспечивающем быстрое распространение товаров и услуг, ресурсов и идей; во-вторых, экономический, представляющий собой небывалую концентрацию и централизацию капитала, организационные формы и рамки деятельности которых выходят за национальные границы, приобретая международный характер и способствуя развитию единого рыночного пространства; в-третьих, информационный, включающий в себя радикальное изменение средств делового общения, обмена экономической, финансовой информацией, формирующий потенциал для оперативного, своевременного и эффективного решения производственных, научно-технических и коммерческих задач; в-четвертых, научно-технологический, определяющийся экономическими выгодами применения передового научно-технического, технологического и квалификационного уровня ведущих в соответствующих областях зарубежных стран, для ускоренного внедрения новых решений при сравнительно меньших затратах; в-пятых, социологический, проявляющийся в ослаблении роли привычек и традиций, социальных связей и обычаев, преодолении национальной ограниченности, что повышает мобильность людей в территориальном, духовном и психологическом отношениях, способствует международной миграции; в-шестых, политический, выражающийся в ослаблении жесткости государственных границ, облегчении свободы передвижения граждан, товаров, услуг, капиталов; и, наконец, экологический, обусловливающий объединение усилий мирового сообщества, консолидацию ресурсов, координацию действий во всевозможных сферах. Среди прочих обстоятельств он оказывает особое воздействие на процесс глобализации, ибо лишь экологический фактор, как поле взаимодействия экосферы и социосферы, с первых дней возникновения человечества носил глобальный характер. И это не только первоисточник происхождения и прогресса локальных цивилизаций, любое колебание которого (от смены времен года до космических воздействий) носит общепланетарный характер, не считаясь ни с государственными, ни с межцивилизационными границами, но и естественный ограничитель демографического роста и уровня человеческих потребностей. А значит, именно он может стать отправной точкой в становлении модели взаимодействия цивилизаций, основанной на диалоге и партнерстве. Такой цивилизационный императив вполне может предотвратить культурно-экономическое противостояние внутри мирового сообщества, а также затормозить нарастающую однополяризацию, с последующим перераспределением ресурсов и зон производства по всей планете.

В процессе социального развития человека претерпела некоторые изменения и сама цель его существования (удовлетворение социальных, а не биологических потребностей), а потому была нарушена и полная согласованность трех ключевых параметров эволюции биосферы: неограниченное наращивание числа функций техногенным путем, неадекватность системы коллективного мышления и управления, выход из системы экологического контроля и в результате полное рассогласование темпов развития [11, с. 153–166]. Первым этапом такого рассогласования принято считать начало Великой индустриальной революции, или, по меткому выражению Жерома Бланки, «промышленной революции», пришедшееся на последнюю треть XVI века. Именно тогда и возникли первые экологические проблемы во взаимоотношениях с природой, стало ускоренно развиваться экономическое и социальное расслоение общества — источник роста социальной напряженности. По комплексу данных признаков можно с уверенностью говорить о том, что человечество вступило в фазу эволюционного кризиса со всеми вытекающими из этого последствиями. Современная же общепланетарная цивилизация представляет собой сложную глобальную систему, которая, вступая в фазу кризиса, неизбежно лишается некоторых параметров порядка, порождая фрагментарность восприятия мира. С экологической точки зрения, сегодняшнее общество заражено неспособностью охватить комплексность проблем, понять связи между различными областями знаний и культуры, а призвано лишь реализовывать навязываемую неолибералами модель развития мира по образу моносистемы, при которой единственная приоритетная функция общества — рост прибыли. А, как известно, моносистемы куда менее жизнеспособны, нежели системы поликомпонентные. Что порождает необходимость выработки иного сценария глобализации, основанного на признании приоритета экологических природно-естественных ограничений в природопользовании, многополярности мира и нравственности, которая в современном мире играет отнюдь не решающую роль. В этой связи, стоит напомнить о Концепции устойчивого развития, являющейся на сегодняшний день единственной международно-легитимной, надклассовой, общечеловеческой и целостной общественно-политической доктриной, мировоззренческой категорией и научной дисциплиной, которая занимается вопросами преодоления нарастающей неустойчивости современного мирового развития и обеспечения соответствующей человеческим видовым качествам жизнедеятельности. Согласитесь, современная экологическая угроза состоит в том, что человечество практически полностью вывело себя из системы планетарного экологического контроля, достигнутого природой в процессе эволюции. А ведь сама история развития биоты (животного и растительного мира) служит наглядным примером тому, какими последствиями может обернуться существующая и усугубляющаяся ситуация. Так, на протяжении всего процесса формирования биосферы шло не только систематическое наращивание ее многообразия и видовое совершенствование, но столь же часто случались кризисы и катастрофы, в частности, насчитывается порядка пяти глобальных массовых вымираний биоты и около 15 менее значительных кризисов, зафиксировано 6 максимумов угленакопления, свидетельствующих о катастрофах в растительном мире [11, с. 153–166].

На сегодняшний день абсолютное большинство технологических новшеств, связанных с освоением природных ресурсов, нацелено на усиление эксплуатации природы, что ведет к скорому исчерпанию ее запасов, а если учесть тот факт, что человечество не формирует вокруг себя собственную экосистему, растет процент экологического загрязнения окружающей среды. Теперь, с одной стороны, необходимо постараться сохранить окружающую среду, а с другой, человечество, к большому сожалению, не может отказаться от большинства собственных опасных технологий. Помимо этого, можно констатировать, что техногенное воздействие на биосферу всегда фиксируется со значительным опозданием а, следовательно, длительность негативного воздействия не только увеличивается, но и успевает достигнуть критической точки. Это говорит о том, что человечество практически не располагает даже зачатками культуры профилактического экологического мониторинга и работает пока лишь в режиме чрезвычайных ситуаций.

Таким образом, сегодня мы напрямую сталкиваемся с проблемой разработки стратегии безопасного развития в имеющихся условиях нелинейного взаимодействия как между обществом и биосферой, так и внутри самого общества, выработки так называемого «экологического императива», который обозначил бы «ту границу допустимой активности человека, которую он не имеет права переступать ни при каких обстоятельствах» [14, с. 78]. А для этого человечество должно понимать, почему оно возникло на конкретном этапе эволюции биосферы, какие из закономерностей эволюции оно унаследовало, в чем заключается его функциональная задача на планете, а также каковы правила коэволюции с природой. В основе же решения столь важной проблемы должен лежать запас знаний об основополагающих параметрах эволюции биосферы и социума.

Литература:

1. Apel K.-O., The Ecological Crisis as a Problem of Discourse Ethics. // Oefsti A. (ed.) Ecology and Ethics. A Report from the Melbu Conference, 18–23 July 1990. Vitenskap, 1990.
2. Costanza R. Ecological Economics: Creating a Sustainable and Desirable Future. Ecological economics and sustainable forest management: developing a transdisciplinary approach for the Carpathian Mountains. Edited by I. P. Soloviy, W. S. Keeton. Lviv, «Ukrainian National Forestry University Press», «Liga-Pres», 2009.
3. Hinkelammert F., Globalisierung und Ausschlu? aus lateinamerikanischer Sicht. // Fornet-Betancourt R. (Hrsg.), Armut im Spannungsfeld zwischen Globalisierung und dem Recht auf eigene Kultur. Frankfurt a. M., 1998.
4. Аверинцев С. С. О. Шпенглер // Философская энциклопедия. М., 1970. Т. V.
5. Асаул, А. Н. Этногеографические факторы глобализации и регионализации мира / А. Н. Асаул, М. А. Джаман, П. В. Шуканов; под ред. д-ра экон. наук, профессора А. Н. Асаула. — СПб.: АНО «ИПЭВ», 2010.
6. Бек У. Общество риска. На пути к другому модерну. М., 2000.
7. Бжезинский З. Выбор: мировое господство или глобальное лидерство. М., 2004.
8. Бьюкенен П.Дж. Смерть Запада. М., 2004.
9. Валлерстайн Л. Глобализация — как переходная эпоха? Взгляд на долгосрочное развитие мир-системы. Красные холмы. М., 1999.
10. Делягин М. Г. Мировой кризис: Общая теория глобализации: Курс лекций. — 3-е изд., перераб. И доп. — М.: ИНФРА-М, 2003.
11. Иванов О. П. Глобальные экологические проблемы и эволюция /Сб. Глобализация: синергетический подход. Мат. междун. Конф. — М.: РАГС 2001.
12. Келле В. Ж. Процессы глобализации и динамика культуры // Знание. Понимание. Умение. — 2005. — № 1.
13. Кирсанов В. П. Социальная природа биполярного мира // Известия Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена № 96, 2009.
14. Моисеев Н. Н. Судьба цивилизации. Путь разума.– М.: Изд-во МНЭПУ, 1988.
15. Тойнби А. Постижение истории. Сборник. М., 1996.
16. Фукуяма Ф. Конец истории и последний человек. М., 2005.
17. Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. М., 2005.
18. Яковец Ю. В. Глобализация и взаимодействие цивилизаций. — М.: ЗАО Изд-во «Экономика», 2003.