Толкование сновидений: воззрения К. Г. Юнга в свете духовного опыта православной церкви



Зигмунд Фрейд (1856–1939 гг.) положил начало двум направлениям в психологии. Термины «психоанализ» и «фрейдизм» не только оставили свой след в истории человеческой цивилизации, но и прочно вошли в общественное сознание нашей цивилизации.

Около столетия, с момента зарождения, психоанализ Фрейда касался тем, ранее имевших табу в научном сознании. Эти темы касались влияния и значения бессознательногоначала в человеке. Психоанализ Фрейда подробно рассматривал темы сексуальности, сновидений.

Свои убеждения Фрейд сформулировал изречением: «В основе всех наших поступков лежат два мотива — сексуальное влечение и желание стать великим» [2, с. 87].

Несмотря на то, что такое утверждение явно противоречит Священному Писанию, налагающему запрет на ту же сексуальность заповедью «Не прелюбодействуй» (Исх. 20:14) в Ветхом Завете, а в Новом Завете ещё более строгими словами Иисуса Христа: «Вы слышали, что сказано древним: «не прелюбодействуй». А Я говорю Вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал в сердце своем» (Мф. 5:27–28) — всё же взгляды Фрейда получили широкое распространение в обществе. Причина этого проста: постепенная секуляризация общества.

Второе утверждение Фрейда о желании быть великим также противоречит Священному Писанию, которое предостерегает человека от погони за ложной человеческой славой: «Многие же будут первые последними, и последние первыми» (Мф. 19:30).

Центральное место в воззрениях Фрейда занимает идея либи́до, т. е. полового влечения. Однако, по мнению Фрейда, человек не может, живя в обществе, удовлетворить все свои желания, поэтому человек преобразовывает их, направляю свою энергию в искусство, науку, политику.

«Будучи убеждённым атеистом, Фрейд предложил оригинальное объяснение религии как «особой формы коллективного невроза». А искусство знаменитый психиатр назвал результатом превращения (сублима́ции) психобиологической, сексуальной энергии человека (либи́до) в духовные и материальные культурные ценности» [2, с. 89].

Идеи Фрейда вызвали широкий резонанс в обществе: от непримиримой критики до восторженных отзывов.

В этом широком спектре мнений следует выделить имя К. Г. Юнга (1875–1961 гг.). В своих убеждениях Юнг прошёл путь от приверженца идей Фрейда до разрыва отношений с ним.

«В 1907–1912 годах Юнг сам практиковал психоанализ и поддерживал тесное общение с Фрейдом. Личные отношения между ними испортились, особенно после публикации юнговских «Метаморфоз и символов либидо» (1911/12) [10, с. 6].

Как и Фрейд, Карл Густав Юнг обратился к теме сновидений и предложил свой взгляд на сновидения и их трактовку. Перед тем, как рассматривать воззрения Юнга на эту тему, необходимо кратко остановиться на причинах, повлиявших на разрыв их взглядов.

Размышляя о причинах своего разрыва с Фрейдом, Юнг говорит: «Я предпочитаю смотреть на человека в свете того, что в нем есть здорового и здравого, и вижу свою первоочередную задачу в том, чтобы освободить больного от той самой психологии, которая пропитывает каждую страницу, написанную Фрейдом. Я не представляю, как Фрейд может выйти за рамки своей собственной психологии и избавить пациента от страданий, от которых страдает сам» [10, с. 399].

К серьёзной ошибке Фрейда Юнг относит и отказ от философии [10, с 400]. Юнг отмечает влияние философии на свои воззрения: «философская критика помогла мне увидеть, что всякая психология, включая мою собственную, носит характер субъективного признания» [10, с. 400].

По мнению Юнга, признание субъективности психологии является явственным расхождением с Фрейдом.

Ещё одним отличием от Фрейда Юнг считает своё желание освободиться от любых бессознательных представлений о мире. И здесь Юнг отказывается от материализма: «Я стараюсь воздерживаться от самых грубых предубеждений, а потому склонен признавать всевозможных богов, если только они действуют в человеческой психике» [10, с. 401].

В отличие от материализма Фрейда К. Г. Юнг о религии говорит следующее: «Я отношусь ко всем религия позитивно…Ритуалы, обряды посвящения и аскетические практики во всех своих формах и вариациях вызывают у меня живой интерес, равно как и многочисленные техники установления надлежащей связи с этими силами» [10, с. 401].

Говоря о сексуальности, Юнг говорит о том, что она является лишь одним, хоть и важным, биологическим инстинктом. Психология Фрейда, по мнению Юнга, ведёт человека в некий замкнутый круг, из которого никому никогда не выбраться. Юнг говорит о психологии Фрейда: «Она не указывает никакого пути, позволяющего выйти за пределы неумолимого цикла биологических событий» [10, с. 403].

Указывая на этот недостаток фрейдизма, К. Г. Юнг обращается к Священному Писанию: «В отчаянии мы можем воскликнуть вместе со святым апостолом Павлом: “Бедный я человек! кто избавит меня от сего тела смерти?”» [10, с. 403]. В противовес Фрейду Юнг выдвигает духовного человека: «Ничто не может освободить нас от этой связи, кроме противоположного стремления жизни — духа. Не детям плоти, но «детям Бога» дано познать истинную свободу» [10, с. 404].

Религиозные мотивы пронизывают дальнейшие размышления К. Г. Юнга о своих различиях с воззрениями Фрейда. Мы видим хорошее знакомство со Священным Писанием, и это не удивительно, так как Юнг родился в семье протестантского священника.

К. Г. Юнг пишет: «В трагедии Эрнста Барлаха «Мертвый день» Кулобарб говорит в конце: «Странно только, что человек не хочет понять, что его отец — Бог». Этого не хочет понимать ни Фрейд, ни все те, кто разделяет его взгляды. По крайней мере, они не находят ключ, ибо теология требует веры, а вера не может возникнуть по желанию: это воистину дар благодати. Перед современным человеком стоит задача заново открыть жизнь духа. Другого способа разрушить чары, привязывающие нас к циклу биологических событий, не существует» [10, с. 404].

Юнг свидетельствует о присущей человечеству религиозности: «Нельзя попытаться повернуть колесо истории вспять, как нельзя отрицать движение человека к духовной жизни, начавшееся с первобытных обрядов посвящения» [10, с. 405].

В конце размышлений о своих противоречиях во взглядах с Фрейдом, К. Г. Юнг снова обращается к религиозности: «На протяжении тысячелетий обряды посвящения учили возрождению от духа, и все же, как ни странно, человек снова и снова забывает о смысле божественной прокреации. Хотя подобная забывчивость может быть плохим свидетельством силы духа, наказание за непонимание — невротическое разложение, озлобленность, атрофия и стерильность. Легко изгнать духа за дверь, но тогда пища теряет свой вкус — соль земли. К счастью, убедительное доказательство того, что дух всегда восстанавливает свою силу, кроется в том, что учение о посвященных передается из поколения в поколение. Снова и снова находятся люди, которые понимают, что значит «Бог есть отец наш». Равновесие плоти и духа не утрачено миром навсегда» [10, с. 405–406].

Как мы видим, религиозное начало наиболее существенно в различии воззрений Фрейда и Юнга. Вместе с тем следует помнить о том, что существенные различия имеются в учении протестантизма и учении Православной Церкви. Исходя из вышеизложенного, сделаем первые выводы, соответствующие Православному вероучению Церкви.

Не может не вызывать положительных эмоций непринятие Юнгом материализма Фрейда. Радует и то, что Юнг знаком со Священным Писанием и обращается к нему.

Однако мы видим, что Священное Писание не является твёрдым основанием его взглядов, о чём свидетельствуют его слова о признании им всевозможных богов, действующих в мире человеческой психики. Священное Писание же самой первой заповедью Закона говорит человеку: «Я Господь, Бог твой. Да не будет у тебя других богов пред лицом твоим» (Исх. 20:2–3).

Восхваляя древнюю практику обрядов как возрождение от духа, К. Г. Юнг оставляет без внимания слова Священного Писания: «Не всякому духу верьте, но испытывайте духов, от Бога ли они» (1 Ин. 4:1). Уместно вспомнить и ещё одно наставление Священного Писания. Апостол Павел говорит: «Наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных» (Еф. 6: 12).

Серьёзным заблуждением Юнга должно считать его слова «Легко изгнать духа за дверь, но тогда пища теряет свой вкус — соль земли». Он оперирует библейскими терминами, однако, согласно Евангелия, солью земли являются не духи, а человек, т. е. христиане. Читаем в Писании слова Иисуса Христа, обращённые к народу: «Вы — соль земли. Если же соль потеряет силу, то чем сделаешь ее соленою?» (Мф. 5:13). Святитель Иоанн Златоуст так поясняет эти строки Священного Писания: «Словами вы — соль земли, Христос показал, что все человечество помрачилось и повредилось от грехов. Потому- то Он и требует от учеников таких добродетелей, которые были особенно необходимы и полезны к исправлению других» [5, с. 158].

Нельзя не отметить и увлечение Юнга тайными знаниями, инициациями посвящений и его уверенность в существовании посвящённых в эти знания. Такое отношение снова прямо противоречит не только духовному опыту Православной Церкви, но и её земной истории. Жажда тайных знаний приводит к нездоровому гностицизму, а такое в истории Церкви уже было: «Некоторые ученые язычники и отчасти иудеи, познакомившиеся с греческой образованностью, задумали из всех религий мира, а также философских систем, создать особое религиозное учение, которое превосходило бы все религиозные системы, будучи чуждо недостатков, свойственных всем им — грубости и чувственности. Это учение, как высшее, духовное, составляло для людей, создавших его, истинное религиозное знание, истинное религиозное ведение (γνῶσις). При появлении христианства, некоторые из обладавших этим высшим знанием, вступили в Церковь и, не отказываясь от своих убеждений, из смеси их с христианским вероучением образовали еретические системы, известные под именем гностических» [9, с. 86]. В творениях Отцов Церкви мы находим совет не увлекаться такими учениями. Так Иоанн Дамаскин пишет: «Как знающий все и заботящийся о полезном для каждого, Он открыл то, что узнать нам было полезно; а что именно превышало наши силы и разумение, о том умолчал. Да удовольствуемся этим» [4, с. 76].

Что же предлагает нам К. Г. Юнг в вопросе толкования сновидений?

О сновидениях Юнг пишет: «Сновидение — это автономный и содержательный продукт психической деятельности, поддающийся, как и все другие психические функции, систематическому анализу… Сновидение несет определенный смысл, как и все остальное, что мы делаем» [10, с. 41].

Юнг говорит о том, что на сновидение сильное влияние оказывают воспоминания, эмоциональные компоненты. Размышляя о природе чувств Юнг пишет: «наша жизнь проходит в борьбе за осуществление желаний: все наши действия проистекают из желания, чтобы что-то произошло или, наоборот, не произошло. Ради этого мы трудимся, ради этого мыслим. Если мы не можем осуществить желание наяву, мы реализуем его хотя бы в фантазии» [10, с. 44].

Реализацией этих фантазий Юнг считает религиозные и философские системы человечества всех времён [10, с. 44].

Сновидение, по утверждению Юнга, «маскирует вытесненный комплекс, дабы воспрепятствовать его распознаванию» [10, с. 45].

Свой метод толкования сновидения К. Г. Юнг излагает следующим образом: «Мы выбираем какую-нибудь особенно яркую часть сновидения, а затем спрашиваем сновидца об ассоциациях, которые с ним вызваны. Сновидец должен откровенно озвучивать все, что приходит ему на ум относительно этого фрагмента сновидения, воздерживаясь, насколько это возможно, от всякой критики» [10, с. 48] и не обращать внимания на всё приходящее. Юнг говорит о том, что самое сильное сопротивление у человека возникает к самому себе.

Так, в качестве одного из примеров трактовки сновидений, Юнг приводит сон человека о том, что он увидел в своем ночном видении на скале человека, одетого во всё чёрное. Закрыв лицо руками этот человек внезапно бросился к краю пропасти. В этот момент появляется одетая в чёрное женщина, пытающаяся удержать его, но он всё же бросился в пропасть и увлёк за собой женщину [10, с. 46].

Сновидца интересовал вопрос, кто этот человек во сне. При рассмотрении сновидения он понял, что этот человек он сам, так как в своё время предпринял путешествие в дикие земли. Это путешествие было вызвано тем, что, по слову сновидца: «жизнь не имела для него никакой ценности» [10, с. 47]. После этого путешествия он знакомится с женщиной, однако разрывает помолвку, так как хочет вернуться обратно и не хочет брать её с собой в условия постоянных опасностей и тропического климата. «После продолжительной нравственной борьбы с самим собой наш сновидец впал в глубокое отчаяние и в конце концов разорвал помолвку. Именно в таком состоянии духа он и пустился свое опасное путешествие» [10, с. 47].

В трактовке сновидений Юнг прибегает к нумерологии. Ещё в древнем мире числа считались некими талисманами. А Пифагор и его ученики считали число идеальной сущностью и то, что математические структуры лежат в основе всех вещей. «Вещи исчезают, а математические соотношения остаются» [3, с. 68].

Обратимся к одному из примеров трактовки сновидения Юнгом. «Сновидец показывает кондуктору свой проездной билет. Кондуктор отказывается его принимать, поскольку на билете указано слишком большое число. Это число -2477» [10, с. 71]. Анализируя сон человека Юнг выявляет что эта цифра — цена любовной связи. Он пишет: «Поскольку меркантильные соображения были абсолютно чужды великодушной натуре сновидца, можно предположить, что таким образом его бессознательное пыталось сопротивляться роману» [10, с. 71–72].

Сопоставив ассоциации сновидца с датами рождения его, жены, любовницы, его матери и его детей и связав эти числа с нынешним возрастом сновидца и его любовницы Юнг получает цифру 2477 [10, с. 72].

Проанализировав и разъяснив сновидение, Юнг делает выводы: «Эта серия цифр, включающая всех членов семьи, дает таким образом число 2477. Его состав ведет к более глубинному слою смысла сновидения. Пациент был сильно привязан к своей семье, но с другой стороны, очень любил свою любовницу. Это вызвало у него серьезный конфликт» [10, с. 73].

На этом примере мы видим, сколь губительно увлечение тайным знанием. Предлагая расшифровку сновидения, Юнг по какой-то причине забывает о том, что есть более простой путь — не погружать свой разум в бездну знаков и символов, а напомнить своему пациенту о Боге и о Его заповеди «Не прелюбодействуй» (Исх. 20:14). Однако, несмотря на знание Писания, Юнг не считает уместным её применение к подсознанию пациента.

Однако об этом напоминает нам Церковь и церковный взгляд на проблему сновидений совершенно иной, чем у Фрейда и Юнга.

Православная Церковь не противопоставляет себя науке. Церковное вероучение, христианское мировоззрение расширяет возможность рассмотрения того, либо иного вопроса сфер нашего бытия. Не исключение и психиатрия. «Психиатрия — одна из самых сложных медицинских дисциплин. Оценка психического здоровья и диагностика психического заболевания являются сложнейшим аналитическим процессом, требующим высокой квалификации врача-психиатра… На протяжении почти всей истории психиатрии её развитие так или иначе было связано с Церковью. Она стояла у колыбели психиатрии» [7].

Первая ступенька в духовный мир человека — Священное Писание. Именно оно повествует о творении человека, его грехопадении. Грехопадение привело к искажению человеческой природы и психика здесь не исключение.

Священное Писание доносит до нас слова царя Давида: «Вот, я в беззаконии зачат, и во грехе родила меня мать моя» (Пс. 50:7). Идея поврежденности человека — одна из основ православного вероучения. Вместе с этим Церковь направляет ум и сердце человека к общению со своим Творцом. Это общение — молитва. Если светский мир предлагает помощь психологов и психиатров, то Православная Церковь призывает к богообщению в общественной и частной молитве. Частная, домашняя молитва — охватывает весь земной день человека: от пробуждения до времени сна. Поскольку для нас важна тема сновидений — обратимся к вечерним молитвам. У каждого православного христианина есть дома «Молитвослов».

В первой молитве преподобного Макария Великого первым прошением к Богу содержится прошение простить грехи, очистить от плотской и духовной нечистоты.

Далее в молитве содержится следующее прошение: «И дай мне, Господи, эту ночь проспать спокойно, чтобы, встав с моего низменного ложа, я во все дни жизни моей делал угодное пресвятому имени Твоему и побеждал нападающих на меня врагов — плотских и бесплотных. И избавь меня, Господи, от оскверняющих меня суетных мыслей и дурных желаний» [8, с. 17].

Во второй молитве святого Антиоха содержится прошение просветить ум, очистить сердце и сохранить тело чуждым для всякой страсти [8, с. 17].

Третья молитва содержит раскаяние в содеянных за день грехах и прошение провести время сна в мире (спокойствии сердца и ума).

В четвертой молитве содержится прошение о тихом и безмятежном (бесстрастном) сне и содержится просьба о ниспослании Ангела-хранителя. В молитве говорится о даровании Богом возможности уснуть неосужденным, провести время сна без мечтаний и смущения помыслов [8, с. 19].

В молитве Ангелу-хранителю содержится прошение избавить от всякой хитрости врага (дьявола и бесов) и провести время сна так, чтобы никаким грехом не прогневать Бога.

Одна из заключительных вечерних молитв, молитва Иоанна Дамаскина, раскрывает величие и тайну наступающей ночи. Христианин не ждёт исполнения желаний, христианин вопрошает Бога: «Человеколюбивый Владыка, не ужели мне этот одр станет для меня гробом? Или все же просветишь мою окаянную душу днем?» [8, с. 24].

Утренние же молитвы начинаются с благодарности Богу: «Встав после сна, благодарю Тебя, Святая Троица, что, по великой Твоей милости и долготерпению, Ты, Боже, не прогневался на меня, ленивого и грешного, и не прекратил жизни моей среди беззаконий моих» [8, с. 5].

В следующей молитвы читаем: «Не дай мне уснуть в греховной смерти… И после сна ночного пошли мне ясный день безгрешный, Христе Боже, и спаси меня» [8, с. 7].

За отсутствие страстей и желаний во время сна содержится благодарность в четвертой молитве.

В пятой молитве Василия Великого мы видим ещё одно отношение христианина к жизни. «Дай нам с бодрствующим сердцем и трезвенною мыслью прожить всю ночь здешней земной жизни, в ожидании наступления светлого и славного дня второго пришествия Единородного Твоего Сына, Господа Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа» [8, с. 8].

Жизнь человека — ночь, временное бытие, жизнь человека путь от ночи к Вечной Жизни. В следующей молитве Василий Великий сон — средством, посылаемым Богом человеку для успокоения плоти и ослабления трудов для многотрудной плоти. Святитель просит Бога пробуждения от тяжелого сна лени [8, с.8]. Главная лень в человеческом сердце — лень к богообщению.

В утренней молитве Ангелу-хранителю содержится раскаяние за невоздержание и за согрешения прошедшей ночи [8, с. 10].

Как мы видим, духовный опыт Православной Церкви и практика христианской жизни приходят в противоречие с убеждениями как Фрейда, так и Юнга. Анализировать нужно свой прожитый день, вдруг он окажется последним днём земной жизни человека. Мечты и желания ставят душу человека на очень скользкую тропу духовного мира. И не только скользкую, но и крайне опасную, так как Священное Писание предупреждает: «Диавол ходит, как рыкающий лев, ища, кого поглотить» (1 Пет. 5:8).

Краткий вывод вышеизложенного:

Сновидения были и останутся спутником нашей цивилизации. Причина проста: сон — необходим.

Однако церковное восприятие сновидений в корне отличается от светских философских или научных подходов к данной теме. В отличие от последних, пытающихся различными путями войти и раскрыть тайны ночи — Церковь предостерегает от таких желаний. Погружение человеческой психики в мир духов и видений может доставить человеку многие бедствия. Священное Писание предупреждает о том, что не все ангелы — Ангелы Божьи: «сам сатана принимает вид Ангела света» (2 Кор. 11:14).

Православие свидетельствует о том, что смысл и цель нашей земной жизни — деятельное участие в спасении своей души. Путь к этому спасению — вера, а вера подразумевает доверие не только к Богу, но и Церкви Христовой.

Церковь же, в свою очередь, призывает нас избегать многоспания и неги, духовной расслабленности и душевной вседозволенности. Святитель Иоанн Златоуст пишет: «Не будем, возлюбленные, предаваться сну: невозможно, совершенно невозможно беспечным сподобиться Царствия Небесного» [6, с. 3].

Литература:

1. Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. Москва: Российское Библейское Общество. 2012. — 1295 с.
2. Афанасьева, А. А. История философской мысли / А. А. Афанасьева. — Москва: издательство Основы Православной Культуры, 2006. — 312 с.
3. Афанасьева, А. А. История философской мысли / А. А. Афанасьева. — Москва: издательство Основы Православной Культуры, 2007. — 200 с.
4. Преподобный Иоанн Дамаскин. Точное изложение Православной веры / преподобный Иоанн Дамаскин. — Москва: Лодья, 1998.
5. Святитель Иоанн Златоуст. Избранные творения. Толкование на святого Матфея Евангелиста. Книга I / святитель Иоанн Златоуст. — Москва: Издательский отдел Московского Патриархата, 1993. — 471 с.
6. Святитель Иоанн Златоуст. Избранные беседы / святитель Иоанн Златоуст. — Москва: Духовное преображение», 2021. — 864 с.
7. Каледа В. Церковь и психиатрия: история и современность / В. Каледа. Azbyka.ru [электронный ресурс]. — Режим доступа: https://azbyka.ru/zdorovie/cerkov-i-psixiatriya-istoriya-i-sovremennost. — Дата доступа: 12.02.2024.
8. Православный молитвослов и Псалтирь. Москва: Издание Свято-Данилова монастыря. 1995. — 288 с.
9. Смирнов, Е. И. История Христианской Церкви [репринтное издание] / Е. И. Смирнов. — Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1997. — 462 с.
10. Юнг, К. Г. Фрейд и психоанализ: [сборник] / К. Г. Юнг. — Москва: Издательство АСТ, 2021. — 416 с