Грамматические категории русского языка в обучении нерусских

 

Организация обучения русскому языку как неродному на современном этапе включает несколько уровней и иерархий, среди которых особое положение занимает обучение этнических русских и студентов из стран СНГ (Украина, Узбекистан, Казахстан, Азербайджан), окончивших школы с преподаванием на русском языке. Основная мотивация изучения русского языка иностранными учащимися — получение профессиональных знаний на русском языке — для данного контингента не является актуальной. Прагматический аспект обучения является изначально удовлетворённым в русскоязычной среде носителей языка или билингвов. В связи с этим возникает задача наполнения учебного пространства актуальной тематикой, мотивирующей процесс обучения.

Включение в контекст работы с названной категорией студентов темы «Грамматические категории русского языка: категориальная семантика, формальные показатели» представляется нам целесообразным в силу того, что сознательное владение русским языком, его грамматическим строем невозможно без осознания основных закономерностей языка в результате целенаправленного обучения. В школьных учебниках, даже в современных, понятие «грамматическая категория» отсутствует. Говорят о морфологических признаках — постоянных и непостоянных, о грамматических классах слов и их грамматических значениях и т. п. По-видимому, считается, что понятие «грамматическая категория» является достаточно сложным и абстрактным. Однако, на наш взгляд, оно не более абстрактно, нежели многие математические, физические или биологические понятия, которыми оперируют школьные учебники, рассчитанные на старшеклассников обычных средних школ. Представляется, что оно не сложнее для понимания, чем интеграл, иррациональное число, логарифм, интерференция, конвергенция, мейоз, митоз и т. п. Важным представляется и то, что понятием категория пользуются практически все вузовские учебники и пособия, справочные издания, энциклопедии, с которыми неизбежно сталкивается сегодняшний студент. Понятие категоризации, направленное на параметризацию и классификацию предметов и явлений в познавательной деятельности человека, является ключевым механизмом человеческого мышления [6, с. 42–45]. Значимым при этом становится выявление и классификация языковых единиц, относящихся к той или иной категории. По словам Л. М. Васильева, категории — «…конструкты нашего сознания, моделирующие наши знания о мире и соотносящие их с моделями знаний, зафиксированных в структуре языка» [5, с.3]. В современной лингвистике подчёркивается, что категории являются необходимой составляющей при изучении языковых форм. Данный факт А. Н. Базылев подтверждает тем, что «мыслительные категории практически неотделимы от языковых категорий» и «реальные объяснения функционирования языка можно получить только при обращении к когнитивным структурам» [1, с. 14]. Отмечается, что языковые категории можно интерпретировать как определённые формы осмысления мира в языке, т. е. формы, языкового сознания и форматы знания особого типа [3]. Определяя границы понятийных категорий и выявляя особенности их реализации в языке, А. В. Бондарко подчёркивает, что языковые семантические функции представляют собой значения, выраженные определёнными морфологическими, синтаксическими, словообразовательными и лексическими средствами или их комбинациями в данном языке, и являются результатом процесса языковой интерпретации понятийных категорий. Исследователь утверждает, что связь между понятийными категориями как элементами смыслов, которые нужно выразить, и языковыми семантическими функциями актуализируется в речи в конкретном высказывании [4, с. 72–73]. Таким образом, несомненным является тот факт, что «в языке, призванном хранить, обрабатывать, передавать и интерпретировать различные знания, категории как классы языковых объектов с общими концептуальными характеристиками приобретают характер особых формантов знания, выполняющих специфическую роль в организации и оперативном использовании знаний о мире, о языке как части мира, о способах их обработки и интерпретации человеком» [2, с. 6].

Мотивацией к изучению лингвистических формулировок в сугубо нефилологической аудитории является также необходимость совершенствования практических речевых умений студентов. Даже сравнительно свободно владеющие языком выпускники русских школ стран СНГ имеют весьма смутное, на уровне интуиции, представление о текстообразующих и текстооформляющих языковых средствах, выбор написаний осуществляется студентами спонтанно и интуитивно, что приводит к неумению построить собственный стилистически, грамматически, композиционно, логически правильный связный письменный текст разного назначения. Между тем студенты медицинских вузов в силу своей профессии обязаны владеть грамотной письменной речью, управлять собственным речевым поведением — соединять в единое умение движение мысли, поиск нужного слова и выбор графической формы. Это делает необходимым постоянное взаимодействие понятийной и функциональной сторон языковых явлений в ходе обучения и диктуется развивающим характером современного обучения, коммуникативной ориентацией обучения языку. Как ни парадоксально, это особенно важно в условиях языковой среды, поскольку мощный неупорядоченный поток языковой информации может создать асистемное и ошибочное представление об употреблении языка. Поэтому необходимо научное, лингвистически верно сформулированное теоретическое обобщение, которое будет являться опорой для верного восприятия и употребления изучаемых явлений языка.

Как показывает практика, мотивация в духе когнитивно-коммуникативного подхода является достаточной в аудитории студентов-билингвов нефилологического вуза. Студенты охотно принимают тот факт, что с помощью понятия «грамматическая категория» можно адекватно описывать многие языковые явления; что благодаря этому понятию можно в большей степени приблизиться к пониманию сущности языка вообще (т. е. языка как особой коммуникативной системы) и конкретных языков в частности.

Отбирая материал для изучения, мы опирались на принципы педагогической грамматики, которая, в отличие от обычного лингвистического описания грамматического строения языка, рассматривает правила лингвистической грамматики применительно к языку как средству общения. Именно из этих соображений мы отказались от большого количества грамматических классификаций, отрицательно влияющих на формирование навыка употребления изучаемых явлений. В цикл занятий по теме были включены следующие вопросы: 1) Понятие грамматической категории. Виды грамматических категорий разных частей речи в русском языке. 2) Категория рода существительного. Правила употребления рода изменяемых и неизменяемых существительных. 3) Категория числа существительного. Правила употребления числа существительных, включая существительные Singularia tantum и Pluralia tantum. 4) Правила употребления лексико-грамматических разрядов существительных (собственных, нарицательных; конкретных, отвлечённых, вещественных, собирательных; одушевлённых, неодушевлённых). 5) Категория падежа. Правила употребления склоняемых и несклоняемых существительных; существительных, имеющих особенности склонения. 6) Правила употребления лексико-грамматических разрядов прилагательных. 7) Правила образования и употребления форм полных и кратких прилагательных. 8) Грамматические категории глагола.

Давая определение грамматической категории, мы использовали формулировку В. В. Лопатина: грамматическая категория — это «система противопоставленных друг другу рядов грамматических форм с однородными значениями; некоторое множество однотипных, сходных явлений, которые имеют какой-то общий признак» [7]. Так, в словаре русского языка прилагательные даются с тремя родовыми окончаниями, следовательно, можно говорить о категории рода прилагательного. Формы существительных столу, стене, пути, хотя и имеют разное оформление аффикса [-у, -э, — и], т. е. разную грамматическую форму, но объединяются общим значением Дательного падежа существительного. Разнооформленные видовые пары глаголов, например, достигать — достичь, нарезать — нарезать, делать — сделать, толкать — толкнуть, решать — решить, посылать — послать, брать — взять, также свидетельствуют о том, что единство той или иной грамматической категории обусловлено не формой, а общим грамматическим значением.

Рассматривая классификацию грамматических категорий, мы отмечали, что в случае словоизменительной категории её формальные показатели (окончания, например) способны поочерёдно присоединяться к основе одного и того же слова; тогда комбинации форм с основой слова называются грамматическими формами этого слова. Комплекс всех грамматических форм одного слова образует его парадигму. Типичными примерами словоизменительных категорий являются число и падеж существительного, время и наклонение глагола и др.: так, в русском языке основа каждого существительного сочетается с формальными показателями всех падежей, основа каждого глагола — с показателями всех времён и т. п.; нарушения этого принципа приводят к появлению так называемых дефектных парадигм (ср. отсутствие формы 1-го лица ед. числа у глагола «победить» в русском языке). В случае же, когда при основе слова может выражаться только одно грамматическое значение, противопоставляются не разные формы одного и того же слова, а разные слова, и такие грамматические категории называются словоклассифицирующими / классификационными. Типичным примером классификационной категории является род существительных: в русском языке каждое существительное относится к одному из трёх родов, но возможность свободно менять значение рода у русских существительных отсутствует. Категория рода существительных объединяет разные лексемы / слова, следовательно, эта категория — классификационная. В то же время категория рода русских прилагательных, представленная одной лексемой (одним словом), — словоизменительная. Мы отмечали также, что количество однородных категорий различно в разных языках; так, например, в языках, имеющих склонение, количество падежей может колебаться от трёх (арабский), четырёх (немецкий), шести (русский) до пятнадцати (эстонский) и более. Сочетание категорий в каждом языке также может быть особым и своеобразным. Так, во многих языках, в отличие от русского, отсутствуют категории прилагательного, равно как и само прилагательное не выделяется как отдельная часть речи, имеющая свои морфологические и синтаксические характеристики, что вызывает большие трудности при обучении русскому языку нерусских. Отметим большое количество вопросов, возникавших у студентов в связи с тем, какие типы значений в языках мира выражаются грамматическими категориями, а также насколько своеобразно отражается в категориях окружающая нас неязыковая действительность.

Рассматривая свойства грамматической категории, мы подчёркивали её регулярность и обязательность. Действительно, любая грамматическая категория в русском языке выражается регулярно, т. е. почти всегда присутствует указание на падеж или род имени, наклонение или время глагола и т. п. Вместе с тем отдельные грамматические категории обнаруживают себя только в некоторых, довольно редких ситуациях: если мы, говоря по-русски, хотим понять, одушевлённое перед нами существительное или нет, мы можем это сделать только одним способом — поставить его в форму Винительного падежа множественного числа. Только в этой падежной форме точно проявится его подлинная сущность: если эта форма совпадёт с Родительным падежом, то перед нами — одушевлённое имя, если с Именительным — то неодушевлённое. В результате рассмотрения и анализа этого факта студенты приходят к самостоятельному выводу о невозможности в ряде случаев опоры на Винительный падеж единственного числа: я вижу девочку, существо и я вижу парту, окно ничем не различаются; по формам слов невозможно понять, что девочка и существо — одушевлённые существительные, а парта и окно — нет. Между тем соответствующие падежные формы множественного числа (я вижу девочек, существ и я вижу парты, окна) точно указывают на данную грамматическую категорию одушевлённости / неодушевлённости. Студентами делается также вывод о том, что все остальные падежи тем более никак не позволяют определить одушевлённость того или иного русского существительного.

Что касается свойства обязательности грамматической категории, то внимание аудитории обращалось на следующее: если какая-то языковая сущность является грамматической, то говорящий на данном языке не может позволить себе не указать на неё. Так, говоря по-русски, мы обязаны употребить глагол в одном из трёх времен или в одном из трёх наклонений или в одном из двух чисел и т. п. Существительное обязательно должно стоять в форме какого-то падежа и какого-то числа. Если это несклоняемое существительное, его грамматические характеристики иногда могут быть проигнорированы, поскольку они не выражаются внутри самого слова. Но в ряде случаев всё равно необходимо указать на эти характеристики при помощи других слов: ночной портье, австралийские кенгуру и т. п. Очень наглядно это свойство грамматических категорий проявляется при сопоставлении двух языков: одного, где рассматриваемое явление относится к грамматическим, и второго, где такой грамматический феномен отсутствует. Так, в ряде языков (например, в английском и французском) есть категория определённости-неопределённости, которая на уровне грамматики не представлена в русском языке. Говорящие по-английски или по-французски не имеют права не указать при помощи соответствующего артикля на данное грамматическое значение существительных. Если же они не употребляют в речи определённый или неопределённый артикль, то делают это не по своей воле, а только в тех случаях, которые оговорены нормами данного языка и прописаны в учебниках, учебных пособиях, нормативных грамматических справочниках. Говорящий на русском языке при желании, конечно же, может выразить идею определённости или неопределённости при помощи не артикля, а других средств: это могут быть разного рода местоимения — указательные местоимения (этот, тот и др.), прилагательные (данный, названный и т. п.), числительное один в значении некий, некоторые частицы, фразовое ударение, порядок слов. Но это всё может быть задействовано исключительно по воле говорящего: он вправе употребить указательное или неопределённое местоимение, если это ему подсказывает его языковая интуиция, или не употребить. Если русскоговорящий не укажет на определённость или неопределённость существительного, это не будет речевой ошибкой, нарушением грамматических норм и т. п. — он не должен этого делать, поскольку в русском языке нет такой грамматической категории. К этому заключению аудитория приходит самостоятельно.

В ходе рассмотрения грамматических категорий обращается внимание на то, что это явления исторические. Так, во многих древних языках (древнегреческом, санскрите, древнерусском, классическом арабском) у имен существительных три числа: для единичного предмета — единственное, для парных — двойственное, для множества — множественное. Об этом свидетельствуют некоторые сохранившиеся в языке формы, например, в русском языке: глаз — глаза́, но в древнерусском форма множественного числа была глáзи. Аналогичный пример: рукав — рукава — рукави. Следовательно, формы глаза, рукава — это формы двойственного числа, используемые после его исчезновения в значении множественного. Отсюда трудности, которые испытывают иностранцы, при изучении, например, Родительного падежа единств. и множ. числа, например, почему нужно сказать «2 новых студента», но «5 новых студентов»? «2 новые студентки», но «5 новых студенток»? Мы предложили студентам выступить в роли преподавателя русского языка как иностранного / как неродного и прокомментировать эти явления своим ученикам. Задание вызвало оживлённую дискуссию и привело аудиторию к важнейшему выводу о том, что без объяснения сущности грамматической категории и без сравнения грамматических категорий родного и чужого, изучаемого языков очень трудно объяснить многие грамматические правила, которые человек должен понимать, а не механически зазубривать. В связи с этим мы подчеркнули другой важный факт: для преподавания иностранного языка недостаточно просто быть его носителем. Обучающий иностранному языку, и русскому как иностранному в том числе, обязан иметь лингвистические знания об устройстве обоих языков, о сходствах и различиях между родным и изучаемым языками, и обязан объяснить всё это своему ученику. Необходимо также владеть минимумом терминологии, без которой не получится ни полноценно изучать язык, ни его преподавать. Этот вывод серьёзно усилил мотивацию изучения данной темы в аудитории.

Итак, в ходе занятия были систематизированы имеющиеся у студентов знания о русском языке и сформированы обобщённые представления о языковых явлениях и закономерностях их функционирования. Был выработан навык самостоятельного определения системных отношений между языковыми формами и переноса усвоенных приёмов анализа на новый материал. Благодаря этому в ходе последующих занятий законы языка самостоятельно и осознанно применялись при выполнении практических заданий. Следовательно, можно сказать о достижении уровня лингвистической компетенции, необходимого для того, чтобы уверенно оперировать грамматическими категориями разных частей речи в процессе создания собственного устного и особенно письменного текста. Именно это является задачей обучения русскому языку нерусских. Обозначенный круг вопросов является предметом наших дальнейших изысканий.

 

Литература:

 

1.              Баранов А. Н. Постулаты когнитивной семантики / А. Н. Баранов, Д. О. Добровольский // Изв. РАН. СЛЯ. ― 1997. ― № 1. ― С. 11―21.
2.              Болдырев Н. Н. Языковые категории как формат знания / Н. Н. Болдырев // Вопросы когнитивной лингвистики. ― 2006. ― № 2. ― С. 5―22.
3.              Болдырев Н. Н. О типологии знаний и их репрезентации в языке / Н. Н. Болдырев // Типы знаний и их репрезентация в языке. ― Тамбов, 2007. ― С. 2―15.
4.              Бондарко А. В. Грамматическое значение и смысл / А. В. Бондарко. ― Л., 1978. ― 176 с.
5.              Васильев Л. М. Семантические, грамматические и когнитивные категории языка / Л. М. Васильев // Языковая семантика и образ мира: Тезисы междун. научн. конф. Кн. 1. ― Казань: Изд-во Казанского ун-та, 1997. ― С. 3―4.
6.              Краткий словарь когнитивных терминов / [сост. е. С. Кубрякова, В. З. Демьянков, Ю. Г. Панкрац, Л. Г. Лузина; под общ. ред. Е. С. Кубряковой]. ― М.: МГУ, 1996. ― 245 с.
7.              Лопатин В. В.Грамматическая категория //Лингвистический энциклопедический словарь/ Под ред.В. Н. Ярцевой. —М.:Советская энциклопедия, 1990. — 685 с. — Электронный ресурс: http://tapemark.narod.ru/les/index.html.