«Эпоха кризиса смыслов»: поиск оснований для культурной идентификации в современном социуме

Рассматриваются вопросы кризиса культурной идентификации в современном социуме; анализируется сущность и роль монастырской культуры как носительницы нравственных идеалов; образование анализируется в контексте задачи сохранения культурного кода в условиях «цивилизации инстинкта», поиска оснований для формирования и развития потенциала нравственных сил личности.

Ключевые слова: культурная идентификация, культурный код, монашество, монастырская культура, система образования

В периодической печати, в научных исследованиях авторы не отказывают себе в использовании ярких эпитетов при характеристике современного состояния российской культуры. Общее настроение можно выразить словосочетанием «эпоха кризиса смыслов». Основным показателем стало возведение на «престол», опустевший после крушения российской идеологии, второстепенного, того, что прежде выполняло служебные функции. Бурный рост психологических практик, тренингов, повышенный интерес к астрологии, восточным методикам и т. п. позволил гуманитариям объявить рубеж ХХ-XIX веков началом кризиса культурной идентификации в социуме.

Под культурной идентификацией ученые понимают «самоощущение человека внутри конкретной культуры. Она характеризуется субъективным чувством индивидуальной самотождественности, т. е. отождествлением себя с теми или иными типологическими формами культурного устроения, прежде всего с конкретной культурной традицией»; роль «ведущего» в этом случае берет на себя национально-этнический аспект, который определяет характер взаимоотношений человека с прошлым его нации, идентификацию с ее идеалами, святынями. Утрата идентичности находит выражение в таких явлениях, как отчуждение, «разорванность бытия», маргинализация, асоциальное поведение. В переходные культурно-исторические периоды можно говорить о массовом кризисе идентификации, о явлении «потерянного поколения» [7, c. 98–99].

Вопрос о смысле жизни всегда был не только удел литературы, но и предметом изучения многих социально-гуманитарных наук. Он тесно связан с понятиями «идеал» и «культурный код». Культурному коду приписывается особая роль — передача через поколения базисных ценностей народа, которые составляют основу «матрицы народной жизни». По мнению нобелевского лауреата К. Лоренца, отказ от «отцовской культуры», игнорирование культурных кодов неизбежно влечет за собой «гибельные последствия» [9, c. 24]. О значении объединяющей идеи для судьбы народа настойчиво говорил Ф. М. Достоевский.

В русской культуре отражением высоких духовных свершений нации всегда было Слово. Его задачей еще со времен митрополита Илариона было формирование русского духовно-нравственного и исторического сознания, помощь в понимании сущности и деяний предков и гордость за их свершения, которые были выше земных материальных потребностей. О. Мандельштам считал Слово воспитателем любви к русскому языку, был убежден, что отлучение от высокоорганизованного языка равносильно отлучению народа от истории.

Отечественная литература — «незримая ступенька» ко Христу, ее основная тема — противоборство двух стремлений: к «сокровищам небесным» и «сокровищам земным» [8, c. 92–95]. В русской культуре Истина понимается как полнота Личности Христа. Православие озабочено не поиском Истины, а мучительным осознанием своей отдаленности от Нее. В основе этой традиции — внимание к внутреннему человеку. О мучительном ощущении бездны, лежащей между состояниями «знать Истину» и «следовать Истине», писал святой праведный Иоанн Кронштадтский [4, c. 8].

Зримым носителем высоких идеалов в русской культуре, сыгравшим огромную роль в формировании ее цивилизационного кода, всегда было «духовное воинство» — монашество, а монастыри являли собой не только духовно-нравственные и культурные центры, но и оплот российской государственности.

Согласно истории, монастырская культура всегда была «самодостаточной, устойчивой культурной системой, сохранявшей свою целостность», «универсальной саморазвивающейся структурой и была включена в светско-религиозную традицию культурного диалога» [10, c. 104]. В ответ на потребность общества в нравственных идеалах именно монашество — не отягощенное ни стяжанием, ни «убивством», ни корыстью — воплощает народный идеал. Монашеский образ духовен и целостен в восприятии его обществом — в силу определенности его мировоззрения, восприятия мира как Божьего создания. Таким образом, монастырь в культурологическом контексте являет собой конкретное воплощение «идеального бытия». Монастырская культура развивалась в единстве существования материальной, духовной и художественной составляющих культуры, дающих результат — культурный феномен. Аскетическая жизнь монахов, координируемая самоограничением и преодолением мирских соблазнов, «представляла собой убедительный пример победы духа над человеческим эгоизмом, корыстолюбием, страхами» [3, c. 7].

Монастырь как хранитель социальных устоев снижает опасность дезориентации, кризиса самоидентификации с высшими ценностями. Подобное происходит, когда человек сам не может обозначить «опасность», назвать явление, т. е. «вписать» его в иерархию бытия, как оно присутствует в традиционном сознании. В ситуации неопределенности человек становится восприимчивым ко всем явлениям вне его системы, что в конечном итоге приводит не только к психологическому дискомфорту, но и к распаду структуры традиционного общества. Эта проблема может быть обозначена не только как проблема культурной идентификации, но и как проблема сохранения культурного кода русской культуры.

Наибольшую опасность для современной России в социокультурном контексте представляет огромный поток информации, идущей из СМИ, посредством которой транслируются чуждые русской культуре ценности. Этот бесконтрольный поток информации влияет, прежде всего, на молодое поколение, обращаясь не к нравственному чувству, а к инстинкту. Таким образом, сегодня формируется «цивилизация инстинкта», для которой характерна идея потребления, ставшая чуть ли не жизненным идеалом.

В культурном коде русского народа заложен приоритет государственных интересов над личными, а созидание культуры как вектора развития нации невозможно без воли государства. Соответственно, возникает проблема особой формы и характера сотрудничества государства и церкви, государства и деятелей культуры, искусства, их обязанности и мера ответственности за духовное здоровье и благополучие народа, и, прежде всего, подрастающего поколения. В таком случае очевидна необходимость внимания к гуманитарным наукам как эффективному средству общественного влияния. Образование — «обязательная сущность современной социокультурной реальности» [5, с. 61], именно благодаря ему обеспечивается готовность представителей социума к «встрече с будущим» [11, с. 107]. Актуализируется понимание образования как «сферы подготовки человека к жизни в социуме, где сам социум есть тот социокультурный организм, в который включен человек в своем бесконечном развитии», образование — «закономерно обусловленный способ бытия человека как способ его собственного развития и эволюции в социуме» [2, с. 82]. Основополагающими в этом случае выступают ценностные аспекты образования, которые определяются его культурно-мировоззренческой функцией. И здесь очевидно противоречие между целевыми ориентирами образования на нравственное и духовное развитие личности и формирование компетентностей, способных обеспечить успешность человека в конкурентном существовании на рынке труда, что неизбежно влечет усиление индивидуалистических и прагматических тенденций. Разрушение традиционной российской духовной ценности неизбежно ведет к катастрофе.

Соответственно, поиск выхода из кризиса должен осуществляться в области методики формирования и развития потенциала нравственных сил личности, богатый опыт которого представлен, в том числе, в истории и практике монастырской культуры. Роль социальных институтов и субъектов социализации сегодня переосмысливается и конкретизируется, воспитанию придается особое значение — оно, будучи родовой категорией педагогики, трактуется как «практически реализуемое мировоззрение», как функция культуры [1, c. 32]. Решающее слово в «возвращении человеку человечности» однозначно принадлежит тонкому «озоновому» слою высокой культуры, связанному с народной почвой, с духовной основой.

Литература:

1. Беляев Г. Ю. Эволюция стратегий воспитания в современной гуманитарной культуре // Отечественная и зарубежная педагогика. — 2016. — № 1 (28). — С. 31–45.
2. Болховский А. Л. Образование в глобализирующемся мире: философский взгляд // Экономические и гуманитарные исследования регионов. — 2013. — № 3. — С. 80–85.
3. Дивногорцева С. Ю. Православная педагогическая культура русских монастырей // Вопросы культурологии. — 2010. — № 7. — С. 7–11.
4. Дунаев М. М. Вера в горниле сомнений: Православие и русская литература в XVII-XX веках. — М.: Издательский Совет Русской Православной Церкви, 2003. — 1056 с.
5. Капустина Е. В. Культурология образования в контексте системного кризиса общества// Гуманитарный вектор. — 2016. — Т. 11. — № 2. — С. 61–64.
6. Кузахметов Р. К. Вся Россия — наш монастырь // Вестник Оренбургской духовной семинарии. — 2014. — № 2 (2). — С. 283–286.
7. Культурология: Учебник / Под. ред. Ю. Н. Солонина, М. С. Кагана. — М.: Высшее образование, 2005. — 566 с.
8. Логунова Е. П. Культурная идентификация и проблемы современного образования // Научные проблемы образования третьего тысячелетия: Сборник научных трудов. Выпуск 7. По материалам VII Всероссийской научно-практической конференция с международным участием (25 октября 2013 года, г. Самара). / Ред.: Кочетова Н. Г., Лысогорова Л. В., Чичканова Т. А. (отв.ред.). — Самара: ЦДК «F1»; ООО «Издательство Ас Гард», 2013. — С. 292–295.
9. Медведева И. Я., Шишова Т. Л. Дети нашего времени. — М.: Изд-во храма Трех Святителей на Кулишках, 2003. — 256 с.
10. Соловьев К. С. Влияние городского православного монастыря конца XIX- начала ХХ века на сохранение культурных традиций города // Вопросы культурологии. — 2010. — № 6. — С. 103–106.
11. Чичканова Т. А. Подготовка бакалавров образования к культурно-эстетической деятельности: опыт факультета начального образования // Поволжский педагогический вестник. — 2014. — № 2 (3). — С. 107–115.