Регулятивный характер институционального (медицинского) дискурса (на материале произведений писателей-врачей)

В статье рассматривается вопрос о регулятивном характере институционального (медицинского) дискурса. Отмечается, что материальными проявлениями регулятива в речевом общении являются средства его распространения как на уровне языковой системы (языковые единицы), так и за её пределами (на уровне языкового сознания). Вводится понятие жанрового концентра, который понимается как принцип организации содержания по относительно замкнутым циклам, в пределах которых формируются относительно автономные схемы построения речевых высказываний разной сложности в соответствии с разными сферами и целями общения.

Ключевые слова: институциональный (медицинский) дискурс, регулятив, жанровый концентр, речевой жанр, сфера общения, цель общения.

Понятие «дискурса», заимствованное из структурной лингвистики, получает в конце ХХ — начале ХХI века всё более широкий смысл. Дискурс рассматривается как речевая деятельность, речевая коммуникация, трактуется специалистами как сложный сплав речевых актов, речевых жанров, различных модальностей и методов. В многочисленных работах (Карасик В. И., Баранов А. Н., Романов А. А., Кубрякова Е. С., Макаров М. Л., Падучева Е. В., Бейлинсон Л. С., Гончаренко Н. В., Жура В. В. и др.) освещается социально-прагматическая концепция дискурса, опирающаяся на типологию сфер общения и коммуникативных ситуаций, которая строится на основе противопоставления личностно-ориентированного (персонального) и статусно-ориентированного типов дискурсов [2, с.245]. Отмечается также, что «институциональность носит градуальный характер», а ядром институционального дискурса является общение базовой пары участников коммуникации» (выделено нами) [1, с.4].

Цель данной работы — продемонстрировать регулятивный характер институционального (медицинского) дискурса с учётом исторически сложившейся клинической парадигмы. В качестве примеров институционального дискурса предлагаются фрагменты диалогов, выбранные из художественных произведений русских и советских писателей-врачей.

В соответствии с представлениями учёных тверской школы динамической (регулятивной) модели диалога институциональность можно трактовать как категориальный регулятив, где под регулятивом понимается «единица информации, которая, влияя на ход определённых событий в процессе общения, способствует как возникновению своих «копий» в умах участников общения, так и генерированию всей системы регулятивных единиц, используемых собеседниками в диалогическом взаимодействии, развивающемся по типовому (фреймовому) сценарию [5, с. 188]. По мнению А. А. Романова, «всю совокупность диалогических регулятивов целесообразно разбить на три основных группы: а) категориальные (или программные) регулятивы, б) стратегические регулятивы и в) ассоциативные регулятивы. [5, с.190]. Говоря о категориальных регулятивах, исследователь отмечает, что «категориальные регулятивы задают “логику” взаимодействия партнёров и определяют схему коммуникативных отношений, в которой эти взаимоотношения и реализуются. Отсюда специфическая организация “сюжета” диалога, которая, безусловно, опирается на события и факты, однако в целом строится исходя из соображений достижения определённой цели. Мышление, таким образом, функционирует практически, имея перед собой некоторую цель и во многом подчиняясь этой цели, а не только законам логической последовательности и строго необходимым связям. Основанием в таком процессе категоризации служит большей частью исторический и культурный опыт по освоению реальности, преломлённый в системе ориентаций конкретного говорящего субъекта» [5, с.190].

Известно, что семантическое пространство медицинского дискурса определено исторически сложившейся клинической парадигмой. Медицинская парадигматика предопределяет схему речевого взаимодействия врача и пациента, где на уровне содержания медицинский дискурс представляет собой обмен информацией, попеременно осуществляемый его участниками. На структурном уровне клиническая информация подаётся в виде диалогических единств, состоящих из реплик партнёров по общению. Поэтому, принимая во внимание категорическую регуляцию институционального (медицинского) дискурса, следует учитывать как иллокутивный характер речевых актов врача, так и характеристики речевого поведения пациента.

Наблюдая над речевым взаимодействием участников медицинского дискурса (врача и пациента), можно констатировать, что институциональность вступает в противоречие и в сильной степени ограничивает один из базовых признаков дискурса — спонтанность. Для институционального дискурса характерна однотипность и одноплановость коммуникативных ситуаций, что, в соответствии с дисциплинарной матрицей — в нашем случае медицинской науки — предполагает относительную предсказуемость интеракции и, следовательно, предвосхищает использование ограниченного ряда жанровых форм в речи. Институциональность являет собой демаркационный признак, отделяющий достаточно узкоспециальное поле жанрово-речевой аутентичности от количественно превосходящего поля жанрово-речевой экстернальности. «Экстернальные, или внеположные РЖ, то есть принципиально невозможные для данного типа дискурса или как минимум для одного из коммуникантов» [3, с.120]. Подобный факт объясняется тем обстоятельством, что сценарий речевого взаимодействия врача и пациента зависит от нескольких определяющих факторов, основными из которых представляются клинические и психоэмоциональные. Клинические факторы определяются необходимостью понимания особенностей патологического состояния пациента, а также наличием соответствующей информации о болезни. Психоэмоциональные факторы учитывают такие характеристики, как реакция пациента на личность врача, присутствие типичных эмоций (страх, тревога), реализуемых пациентом при общении, а также ответные терапевтические реакции врача. Следовательно, осуществление основной стратегической задачи — выздоровление пациента — следует в соответствии с корректно заданным сценарием, схемой расспроса. При этом главной целью квалифицированного расспроса является достижение обратной связи с пациентом.

Исходя из того, что телеология медицинского дискурса обусловлена системой регулятивов, мы можем наблюдать, что за ведущей ролью врача в медицинском дискурсе закрепляются речевые стратегии и тактики, целью которых является контроль за ситуацией общения, типизация темы диалога в соответствии со схемой (парадигмальной структурой) специфической коммуникации, типизация вербального выражения, а также воздействие на пациента с целью фиксации его внимания на специфическом содержании дискурса. В качестве примеров категориального регулятива могут служить следующие диалоги: — Перетирку велели мне тогда делать. — Чёрной мазью? — Чёрной мазью, батюшка, чёрной... — Накрест? Сегодня — руку, завтра — ногу?.. — Как же. И как ты, кормилец, узнал? (льстиво). «Как же не узнать? Ах, как не узнать. Вот она — гумма!» — Дурной болью болел? — Что вы! У нас и в роду этого не слыхивали. — Угу... Глотка болела? — Глотка-то? Болела глотка. В прошлом годе. — Угу... А мазь давал Леонтий Леонтьевич? — Как же! Чёрная, как сапог. — Плохо, дядя, втирал ты мазь. Ах, плохо!.. (Булгаков, Звёздная сыпь).

— Пришёл провериться. Я ведь помогал оснащать лаборатории — вот вы меня и посмотрите при помощи тех самых приборов и аппаратов. — Что вас беспокоит? Сердце? Рано. Вы ещё молодой человек. Наверное, пятьдесят с небольшим? — Так точно, Фёдор Григорьевич. Да ведь какие нагрузки! Много лет я был начальником Главленинградстроя. А сейчас председатель горсовета. Сами понимаете… — Да, конечно. Так что вас беспокоит? — Появились сжимающие боли в области сердца, в левой руке и лопатке. Временами одышка (Углов, Под белой мантией)

Во втором диалоге также присутствует схема расспроса пациента, выстроенная с учётом парадигмальной структуры медицинского дискурса. В данном случае вопросно-ответные единства, нацеленные на сбор анамнеза, логически завершаются РЖ жалобы.

Очевидным представляется тот факт, что целью методологии медицинского дискурса является, прежде всего, регулятивная деятельность врача, обеспечивающая отсечение периферийных и экстернальных дискурсивных планов коммуникации и эффективное взаимодействие с пациентом в рамках актуального дискурсивного события (обращения больного за медицинской помощью). В связи с этим мы вправе говорить о регулятивном характере любого институционального дискурса, который является предпосылкой использования внутри этого дискурса аутентичных языковых средств и речевых жанров: «Материальными проявлениями регулятива в речевом общении являются средства его распространения как на уровне языковой системы (языковые единицы), так и за её пределами (на уровне языкового сознания). Другими словами, регулятив как единицадиалогического общения реализует себя в коммуникативном процессе комплексно: на поверхностном уровне она репрезентирует себя в виде определённых (иногда готовых, шаблонных) языковых конфигураций и в виде типовых моделей речевого и неречевого поведения, а на глубинном уровне — в виде структурированного в психике функционально-семантического представления знаний об опыте (опытных образцах) реализации этих форм речевого и неречевого поведения в соответствующих (складывающихся, сложившихся) ситуациях реального мира» [5, с.190]. Таким образом, следует обратить внимание на то, что регулятивы реализуются в речи как некие наджанровые структуры, модели речевого поведения, и жанровые (шаблонные, парадигмальные) конфигурации.

Иллокуция медицинского дискурса предполагает использование определённых речевых стратегий и тактик, направленных на сбор информации о патологическом процессе и координацию действий, в том числе и речевых, направленных на рецессию патологического фактора. В подобном речевом взаимодействии регулятивы нередко сопровождаются психолингвистическими и паралингвистическими маркерами диалога. «Психологическая составляющая регулятивного действия как единицы конкретной реализации типового регулятива предполагает внутреннее проявление определённой информации, приносящей определённые внешние результаты, в то время как языковая составляющая выступает в качестве маркировки речевых и неречевых действий участников диалогического общения» [5, с.190].

Регулятивным характером институционального дискурса определяется явление, которое мы называем жанровым концентром. Под концентром понимается принцип организации содержания по относительно замкнутым циклам, в пределах которых формируются относительно автономные схемы построения речевых высказываний разной сложности в соответствии с разными сферами и целями общения. Применительно к медицинскому дискурсу, где сфера общения является типовой и цель диалога определена категориальными (программными) регулятивами, жанровый концентр представляет собой парадигму речевых жанров, являющихся валентными по отношению друг к другу. То есть, имеется в виду не строгая последовательность жанров в речи, а институциональная закономерность, в рамках которой жанры соединяются в циклы диалогических единств. Речевые жанры, образующие жанровый концентр дискурса, в соответствии с нашей классификацией (см. журнал «Жанры Речи», 2015. — № 1) имеют характер аутентичных либо комплементарных по преимуществу. Языковые средства, оформляющие речевые жанры, могут быть как минимализированными, так и достаточно развёрнутыми. При этом жанровые циклы задают определённый диалогизм жанра. Например, РЖ просьбы «диалогичен» с РЖ отказа; РЖ жалобы — с РЖ постановки диагноза; РЖ отказа — РЖ убеждения. Примерами диалогов могут служить следующие: — В чём дело? Снимите шубу. Откуда вы? → (жанр жалобы) Лихорадка замучила,ответил больной и скорбно глянул. Каждый день, как двенадцать часов, голова начинает болеть, потом жар как пойдет… Часа два потреплет и отпустит. «Готов диагноз» — победно звякнуло у меня в голове → (жанр постановки диагноза) — Вот что, голубчик, — говорил я, постукивая по широчайшей теплой груди, — у вас малярия. Перемежающаяся лихорадка… (Булгаков, Тьма египетская).

В связи с высказанной нами точкой зрения, важным представляется понимание жанровой структуры речевого общения как цепочки, взаимосвязи регулятивов → интенций → речевых стратегий и тактик → иллокуций → иллокутивных речевых актов → речевых жанров как конечного звена семантической экспликации институционального диалога. К. А. Рогова акцентирует внимание на том, что выбор определённого речевого жанра «задаётся спецификой данной сферы речевого общения, предметно-смысловыми (тематическими) соображениями, конкретной ситуацией речевого общения, персональным составом её участников и т. п». [4, с.65]. Следовательно, условия, создаваемые медицинским дискурсом, характеризуются: а) специфической (парадигмальной) структурой медицинского расспроса; б) тематической фиксацией на предмете диалога; в) парадигмальной конкретикой ситуации общения врача и пациента; г) ограниченным персональным составом дискурсивной ситуации, с чётким делением на коммуникативные роли — доминирующую и подчинённую. В этих условиях становится возможным определённое, минимально варьируемое количество речевых жанров, обеспечивающих речевое взаимодействие. «Жанры, по определению Бахтина, соотносятся с типическими ситуациями речевогообщения, типическими темами, что ведёт к некоторым типическим контактамзначений слов с конкретной реальной действительностью при типических обстоятельствах. Высказывание рассматривается как «звено в цепи речевогообщения определённой сферы», и его нельзя оторвать от предшествующих звеньев, которые определяют его извне и изнутри,порождая в нём прямыеответные реакции и диалогические отклики. Фиксируется связь высказывания не только с предшествующими, но и с последующими звеньями речевогообщения, что позволяет предположить, что речь идёт не только о связях речевых жанров внутри текста, но и в интертекстуальном пространстве» (выделено нами) [4, с.65]. Таким образом, речевые жанры следует рассматривать в их взаимной корреляции — как на уровне валентности жанров, так и на уровне жанровых единств.

Литература:

1. Карасик В. И. Характеристики педагогического дискурса / В. И. Карасик // Языковая личность: аспекты лингвистики и лингводидактики. — Волгоград: Перемена, 1999. — С. 3–17.
2. Карасик В. И. Языковый круг: личность, концепты, дискурс: [монография] / Владимир Ильич Карасик. — М.: Гнозис, 2004. — 390 с.
3. Пономаренко Е. А. Классификация речевых жанров институционального (медицинского) дискурса (на материале произведений русских писателей-врачей) / Е. А. Пономаренко // Жанры речи. — Саратов: Саратовский государственный университет, 2015. — № 1. — С. 117–121.
4. Рогова К. А. Речевое общение и текст / К. А. Рогова // Диалог культур: лингвокультурологическая база гуманитарного образования. — Симферополь: Таврический НУ им. В. И. Вернадского, 2013. — С. 64–66.
5. Романов А. А. Лингвистическая мозаика: Избранное / А. А. Романов. — М.: ИЯ РАН, ТвГУ, ТГСХА: Издательство «Агросфера», 2006. — С. 188–192.