Б. Пильняк и его эпистолярные обращения во власть



Борис Андреевич Пильняк (настоящая фамилия Вогау; 29.09/11.10.1894, Можайск — 24.04.1938, Москва) родился в семье ветеринара (биографические данные приводится по [1]). Родители были близки к народникам. Детство Пильняка прошло в провинциальных городах России. Писать Пильняк начал рано — в 9 лет. Первое опубликованное произведение относится к марту 1909 г., однако началом своей литературной деятельности писатель считал 1915 г., когда в журналах и альманаха уже под псевдонимом Б. Пильняк появились рассказы. Пильняк принадлежал к «попутчикам», но его причисляли и к авангардистам-реформаторам. В 1922 г. Пильняк одним из первых советских писателей посетил Германию, куда привез рукописи советских авторов для тамошних русских издательств. В 1923 г. писатель побывал в Англии, встречался с писателями и деятелями культуры. Во время этой поездки он писал роман «Машины и волки». Теперь он примыкает к большевикам.

9 мая 1924 г. Пильняком было составлено письмо в ЦК РКП(б) [6, с. 277–278]. «Письмо группы писателей предполагалось для оглашения на совещании (на литературном совещании Отдела Печати ЦК РКП — Е. С.) 9 мая 1924 г. и было составлено Б. Пильняком. «Утверждая, что пути современной русской литературы — а стало быть и наши — идут и связаны с путями Новой России, строящейся в заветах Октября 1917 года, — мы думаем, что различные литературные группировки и те разногласия, кои есть в критике, существуют не в плане отдаления и приближения к заветам Октября, а в плане понимания литературы и ее задач. Мы, нижеподписавшиеся, думаем, что литература должна быть, с одной стороны, отразителем той действительности, коя окружает нас, а с другой — на этой почве — созданием индивидуального писательского лица, каждый раз по-своему воспринимающему мир и по-своему его отражающему…».

«Повесть непогашенной луны» (1926) была достаточно крамольной: Сталин и Фрунзе — прототипы героев повести — не названы, но были сразу узнаны современниками. Тираж журнала «Новый мир», куда была принята вещь, был арестован и изъят из продажи. Новый пятый номер журнала вышел уже с другим произведением, а Пильняку было запрещено публиковаться в центральных изданиях. 13 мая 1926 г. состоялось заседание Политбюро, было принято постановление. К 21 ноября 1926 г. относится записка Пильняка на имя Скворцова-Степанова [6, с. 304–307], а к 25 ноября 1926 г. — записка в редакцию «Нового мира» [6, с. 310]. Второе письмо было опубликовано в «Новом мире» в 1927 г. (№ 1) и было одним из условий «прощения» писателя. Существует несколько вариантов этого письма, что указывает на сложности решения этого вопроса (см. [5]). Кроме того, существует письмо Пильняка А. И. Рыкову (приводится в: [5, с. 67–69]), написанное раньше, чем письмо Скворцову-Степанову и последний вариант письма в «Новый мир», — 10 октября 1926 г. Тему своего произведения Пильняк формулирует так: «В январе этого года я задумал написать рассказ о том, как машина человеческого коллектива подчиняет себе человеческие индивидуальности, и о том, как благие пожелания в нашей российской действительности очень часто превращаются в катастрофические непоправимости». Писатель считает, что публикация «Повести…» — «суть бестактности», при том, что он был удивлён, узнав, что его обвиняют в клевете на партию и оскорблении памяти Фрунзе. Несмотря на скандал, вызванный «Повестью …», Пильняк продолжал работать и публиковаться. Представляя русскую советскую литературу, писатель побывал во многих странах — в Греции, Турции, Японии, Америке и других.

В 1929 г. в берлинском издательстве «Петрополис» появились повести «Штосс в жизнь» и «Красное дерево». 1929 г. — начало травли Пильняка и других писателей-попутчиков. Кампания, открытая «Литературной газетой», была первой организованной политической акцией, направленной против писателей. Пильняк направил в редакцию «Литературной газеты» письмо [6, с. 333–337], опубликованное газетой 2 сентября того же года. В письме Пильняк указывает на то, что «Красное дерево» было опубликовано «Петрополисом» без его ведома и согласия, что там публиковались и другие советские (!) писатели, что «Красное дерево» не было опубликовано в России не потому, что было отвергнуть цензурой (как это утверждает автор разгромной статьи Б. Волин), а потому, что Пильняк решил переработать рукопись, а также приводит своё письмо, опубликованное за границей (сведений о публикации у нас нет) — в нём говорится, что именно в СССР делается новая история, хотя и тут есть «отрепье прошлого». В тот же день Пильняк подал заявление о выходе из Союза писателей. 15 сентября состоялось собрание Всероссийского Союза Писателей. Организацию решено было переименовать, а Пильняка сместить с председательского поста.

На рубеже 1930 и 1931 гг. Пильняк пишет письмо Сталину. [3, с. 139–141; 6, с. 345–348] (в [3] текст датирован 4 января 1931 г., в [6] — второй половиной декабря 1930 г.). Писатель сразу же говорит, что он просит помощи. Он говорит о своей преданности революции. Писатель уверяет вождя в том, что навсегда связывает свою работу с революцией, признаёт свои многочисленные ошибки, за что автор и понёс наказание и после чего активно взялся исправлять ошибки — в том числе публикацией романа «Волга впадает в Каспийское море», переведённого наряд иностранных языков. Вместе с письмом Пильняк посылает Сталину немецкий перевод романа «Волга впадает в Каспийское море», вырезку из газеты — статью, посвященную делу Промпартии, цикл очерков «Таджикистан — седьмая советская». Всё это Пильняк считает исправлением своих писательских ошибок. Существом же своего письма Пильняк называет просьбу о заграничной поездке — история с «Красным деревом» комментировалась не только в советской, но и зарубежной прессе, которая попыталась изобразить Пильняка «мучеником». Но Пильняку «казалось, что это мученичество можно было бы использовать и политически, что был бы неплохой эффект, если бы этот “замученный” писатель в здравом теле и уме, неплохо одетый и грамотный не меньше писателей европейских, появился б на литературных улицах Европы и САСШ и заявил … о том, что он гордится историей последних лет своей страны и убежден, что законы этой истории и есть уже перестраивающими мир, — это было бы политически значимо». Пильняк смотрит на свою поездку за границу как на окончательное исправление своих ошибок. Ещё одной «полупричиной» для выезда за границу Пильняк называет необходимость навести порядок в выплате ему гонораров за переводы его произведений на иностранные языки. Есть и ещё одна существенная причина для поездки — Пильняк задумал новый роман, действие которого происходит в СССР, САСШ, Европе и Азии. Азию и Европу писатель представляет, о САСШ «знаний не хватает». Когда Пильняк попросил о выезде, ему отказали. В конце письма Пильняк просит о доверии. Видимо, что речь идет о романе «Соляной амбар» [6, с. 348].

В ответном письме Сталин [3, с. 139–141 и 209] написал, что «выезд за границу можно считать… обеспеченным». По дороге в Америку Пильняк заехал в Польшу, Германию, Францию. Путешествие по США нашла своё отражение в книге «О’кей».

К 23 января 1932 г. относится черновик письма Пильняка Л. М. Кагановичу [6, с. 350–354]. Писатель говорит о свей поездке по Европе и Америке, описывает свои выступления, указывает на то, что его поездка была замечена иностранной прессой. Теперь же Пильняк заканчивает роман об Америке. Однако обстоятельства складываются так, что писатель не может не только печататься, но и «вообще быть в рядах советской литературы». Он описывает историю создания очерков о Таджикистане. За время заграничной поездки о Пильняке появилось несколько статей и заметок — и все ругательные. Пильняку не дают выступать с докладами о поездке, расторгли договор на издание книг. Пильняк пишет: «Я не пишу сейчас ничего Иосифу Виссарионовичу, потому что мне хотелось бы, вместо жалоб, послать ему мою книгу об Америке, которую я написал, потому что Иосиф Виссарионович дал мне возможность поехать за границу…». Однако буквально через несколько дней письмо Сталину было написано — 28 января 1932 г. [2, с. 229–231]. Отметим, что письмо Сталину во многом повторяет письмо Кагановичу. Существенно отличается (если не считать частных формулировок и передвинутых фраз) только преамбула письма и дописано заключение. В преамбуле Пильняк, в частности, пишет: «Я должен был бы написать Вам сейчас же после возвращения из Америки, чтобы благодарить Вас за данную мне возможность быть за границей. Я хотел это сделать, приложить к письму ту книгу, которую я сейчас заканчиваю, об Америке. <…> Ваше письмо, Иосиф Виссарионович, которое Вы мне прислали в связи с поездкой, накладывало на меня обязательства, которые я нёс с гордостью». Пильняк пишет: «Я уверен, что НКИД подтвердит, что моя поездка, равно как и мои выступления, были полезны для СССР» (в черновике письма Кагановичу эта фраза звучит несколько иначе: «Я уверен, что Наркоминдел и ГПУ подтвердят…» — и далее по тексту). В заключении письма содержится просьба о помощи. В следующем, 1933 г., роман «Оʼкей» выйдет в трёх издательствах.

27 октября 1932 г. написано письмо Пильняка Л. М. Карахану [6, с. 356–357], заместителю наркома иностранных дел. Оно посвящено денежным вопросам, связанным с Фумико Йонэкава, японским музыкантом с мировым именем. Она пробыла в СССР с июля по октябрь 1932 г. и всё это время жила у Пильняка. Пильняк просит возместить ему расходы на Фумико — за бытовые нужды, пищу, передвижение, а также за билет от Владивостока до Москвы. Кроме того, ей надо достать обратный билет из Москвы во Владивосток и обеспечить её питанием в пути. В конце письма Пильняк спрашивает — нужно ли музыканту наносить Карахану прощальный визит.

Ещё одно письмо Пильняка Сталину относится к 6 июля 1933 г. — нам известны два варианта этого текста [2, с. 297–299; 6, с. 362–363] (в [6] стоит дата 5 июля). После поездки в Японию в 1932 г. Пильняк написал книгу, текст которой посылает вождю с этим письмом. И книгу, и поездку писатель считает «не только советским, но и партийным делом». Именно поэтому она была отдана в печать только после одобрения Карахана. Первая часть книги опубликована в «Новом мире» (№ 4 за 1933 г.), вторую же часть в № 5 журнала в последний момент отклонили со ссылкой на запрет Главлита, в то время как Главлит в ответ на запрос Пильняка заявил, что книгу он не запрещает. Пильняк предположил, что книга запрещена из-за использования в ней цитат из предыдущей книги о Японии 1926 г. — но это цитирование необходимо для того, чтобы опровергнуть собственные ошибки (в первом варианте письма абзаца об этом нет). До Пильняка дошли слухи, что запрет является следствием обиды некоторых писателей за абзацы о советской литературе. Таким образом, для Пильняка «закрываются двери “Нового мира” — последнего журнала, где … <он> печатался». Если книга действительно запрещена вскоре после получения разрешения — то Пильняк хотел бы узнать причины (этот абзац и предыдущий, откуда нами взята последняя цитата, в первом варианте письма отсутствует). Пильняк просит вождя помочь допечатать работу и выражает желание встретиться с ним для обсуждения литературного дела.

Последнее письмо Пильняка Сталину от 20 февраля 1934 г. [2, с. 305] является своего рода отзвуком поездки писателя в Америку в 1931 г. Этот текст представляет собой сопроводительное письмо к пересылаемым вождю документам — статье М. Истмена, американского журналиста и редактора, о Пильняке («The humilitation of Boris Pilnyak» — «The Modern Monthly». February 1934), письмо Д. Фримена, члена редколлегии журнала «Вестник иностранной литературы» (выходил в Москве в 1928–1939 гг.) и ответ Истмену и Фримену (собственно, этот ответ адресован Фримену и содержит опровержение статьи Истмена [2, с. 306–309]). Писатель счёл нужным послать все эти материалы Сталину потому, что и в статье Истмена, и в письме Пильняка Фримену речь идёт о нём самом, вожде. В истменовской статье речь идёт о том, что Пильняк — «проданный» и «покупаемый», один из самых богатых людей в СССР, поехал в Америку на американский аванс, а вернувшись — написал обвинительный акт капитализму (роман «О’кей»), постоянно кается. «Всплывает» в статье и «погром» «Красного дерева», и РАПП — по Истмену, «орудие Сталина в области прессы». Пильняк высмеивает денежные подсчёты Истмена, указывает, что РАПП был распущен самим же Сталиным, и что его превращение из попутчиков в коммунисты (пусть и без партбилета) никак нельзя назвать покаянием, ведь ещё 11 лет назад он говорил, что коммунизм в России предопределён самой историей. Пильняк уличает Истмена во лжи (так, тот приводит несуществующий разговор Пильняка с Гронским о визе). Писатель сравнивает Истмена с человеком, смотрящим на мир из-под стола, и называет факты, которые «упрямее басенных ослов»: «… единственная советская страна — СССР, вождь СССР — Иосиф Виссарионович Сталин».

Письмо Пильняка в ЦК ВКП(б), написанное в мае 1934 г. [3, с. 139–141 и 209], имеет совершенно иную тональность. Оно достаточно сухо и официально. В этом письме Пильняк просит отпустить его и жену за границу. Цель поездки — в Латвии, Эстонии и Финляндии писатель хочет сделать «доклады в связи с продлением пактов о ненападении»; в Швеции и Норвегии писатель никогда не был и «хотел бы написать о них для советского читателя». Жена Пильняка Кира Георгиевна Андроникашвили в то время была студенткой Государственного института кинематографии, и писатель хочет взять ее с собой, «чтобы будущий советский режиссер заграницу знал». Сталин поставил на письмо свою резолюцию: «Можно удовлетворить» [3, с. 209], а 17 мая 1934 г. Политбюро приняло соответствующее постановление [3, с. 759].

К 28 февраля 1936 г. относится письмо Пильняка в Секретариат ССП [6, с. 374–375]. Оно посвящено писательским дачам в Переделкино, при строительстве которых произошёл перерасход в 700 000 рублей, из-за чего строительство не может быть закончено. Пильняк от имени писателей, внесённых в списки на получение дач, просит Секретариат поддержать перед Литфондом их просьбу об отпуске им необходимой суммы денег для скорейшего строительства дач со сроком ежегодной обратной выплаты в 15 лет.

К 25 мая 1936 г. относится письмо Пильняка А. И. Микояну [4, с. 15–16], наркому внутренней и внешней торговли, снабжения, пищевой промышленности. Письмо это — ответ на вопрос, заданный Микояном Пильняку, почему тот держится особняком в советской литературе. Писатель говорит: «Не я держусь особняком, но так меня держат некоторые советские критики». Пильняк прилагает газетную вырезку из «Литературной газеты», вырезку, которая имеет отношение не только к самому Пильняку, но и к Микояну. Критик А.Эрлих не слишком лестно отзывается о романе «Мясо», написанном Пильняком в соавторстве с С. Беляевым. А так как книга написана по инициативе Наркомпищепрома, то (по мысли Пильняка) в статье содержится отрицательная характеристика последнего. Кроме того, писатель подчеркивает, что в первую очередь хочет обратить внимание адресата именно на этот факт, а не на выпад в свой адрес. Таким образом, Пильняк начал с разговора о себе, а закончил деятельностью государственного органа.

Летом 1936 г. Пильняк направил письмо в Мособлисполком, Филатову [6, с. 379]. Это письмо — тоже о писательских дачах. Пильняк просит прислать на место строительства дач специалистов, которые привели бы лес, окружающий строительство, в «жилой порядок». 28 июля 1936 г. датировано письмо Пильняка Н. А. Булганину [6, с. 379–380], в то время бывшему председателем Моссовета, с просьбой помочь ему совершить квартирный обмен. К 8 мая 1937 г. относится ещё одно послание Пильняка в Секретариат ССП [6, с. 387–388]. В письме содержится просьба поддержать перед Литфондом его ходатайство о выдаче ему в виде ссуды с возвращением осенью 6 000 рублей. Роман «Соляной амбар» оплачивается Госиздатом до апреля; роман перед продажей журналу надо переписать набело и выверит качество, на что уйдёт май и первая половина июня. Следовательно, Пильняку нужны деньги, чтобы жить на них два месяца (май и июнь).

В октябре 1937 г. Пильняк был арестован, 21 апреля 1938 г. осужден Военной коллегией Верховного Суда СССР по ложному обвинению в совершении государственных преступлений и приговорен к расстрелу. Приговор в тот же день был приведен в исполнение.

Литература:

1. Андроникашвили-Пильняк Б. Б. Пильняк (Вогау) Борис Андреевич // Русские писатели 20 века. Биографический словарь. М.:, 2000. С. 553–555.
2. Большая цензура. Писатели и журналисты в Стране Советов. 1917–1956.. М., 2005.
3. Власть и художественная интеллигенция. Документы ЦК РКП(б) — ВКП(б), ВЧК — ОГПУ — НКВД о культурной политике. 1917–1953 гг. М., 2002.
4. «Литературный фронт»: История политической цензуры. 1932–1946 г.г. Сб. документов. М., 1994.
5. Павлова Т. Ф. «Пильняк жульничает и обманывает нас…» (К истории публикации «Повести непогашенной луны» Б. Пильняка) // Исключить всякие упоминания… Очерки истории советской цензуры. Составитель Т. М. Горячева. Минск; Москва, 1995. С. 65–77.
6. Пильняк Б. Мне выпала горькая слава… Письма. 1915–1937. М., 2002.