Причины непризнания и неисполнения решений международных коммерческих арбитражей на территории Российской Федерации



В данной статье рассматриваются основные причины в отказе признания и приведения в исполнение иностранного арбитражного решения судами Российской Федерации. Так, исключительный интерес вызывают такие основания как ненадлежащее уведомление одной из сторон об условиях арбитражного разбирательства, неарбитрабельность спора, противоречие рассмотрения спора арбитражному соглашению. Более того, важно отметить, что на сегодняшний день наиболее частым основанием для непризнания и не приведения в исполнение международного третейского решения является противоречие его публичному порядку России. Данная концепция является комплексной и требует особого внимания со стороны государственных судебных органов.

Ключевые слова: международный коммерческий арбитраж, признание и исполнение решения международного коммерческого арбитража, Нью-Йоркская Конвенция 1958 г., публичный порядок.

Многие зарубежные и российские авторы отмечают тот факт, что международный коммерческий арбитраж является универсальным механизмом разрешения различных внешнеторговых споров благодаря значимому свойству окончательности и особому механизму легализации арбитражных решений на территории их признания. Однако необходимо учесть, что именно государственные суды признают и приводят в исполнение решения МКА, а также обладают правом на отказ в совершении настоящей процедуры. Данная концепция не должна быть рассмотрена в негативном аспекте, поскольку указанная возможность необходима для контроля государством деятельности МКА на своей территории.

Основания для непризнания и неисполнения решения международного коммерческого арбитража регулируется статьей 244 главы 31 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (далее — АПК РФ), статьей 36 Закона Российской Федерации «О международном коммерческом арбитраже» (далее — Закон РФ о МКА) и статьей V Конвенции о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений (далее — Нью–Йоркская Конвенция 1958 г.). Стоит оговориться, что статья 36 Закона РФ «О МКА» содержит в себе тождественные основания, что и Нью–Йоркская Конвенция 1958 г. Также данные основания содержатся в статье 9 Европейской Конвенции о внешнеторговом арбитраже.

Согласно Нью-Йоркской Конвенции 1958 г. и национальному праву сторона, уступившая в споре, может заявить о несогласии с признанием и исполнением на территории Российской Федерации арбитражного решения и предоставить доказательства в том, что:

a) существует порок арбитражного соглашения, который выражается в том, что стороны или одна из сторон были(а) недееспособны(а) при заключении вышеуказанного соглашения, либо оно противоречит применимому к нему праву;

b) сторона, претерпевающая отрицательные последствия от арбитражного решения, не была должным образом уведомлена о назначении арбитров, дате и времени арбитражного разбирательства либо по иным причинам не смогла реализовать свое право на участие в процессе согласно принципу равноправия третейского разбирательства;

c) международный судебный орган превысил свою компетенцию и вышел за рамки арбитражного соглашения или арбитражной оговорки путем вынесения решения по вопросам, которые не были установлены в соответствии с автономией воли контрагентов;

d) состав арбитров, равно как и арбитражный процесс не соответствовали условиям, указанным в арбитражном соглашении сторон;

e) решение международного коммерческого арбитража еще не приобрело такую существенную характеристику, как окончательность. Более того, сторона может указать, что решение международного арбитража было отменено компетентным органом в стране его вынесения, либо органом того государства, право которого является применимым.

У арбитражных судов есть два варианта, когда они управомочены самостоятельно, не опираясь на волеизъявления сторон, отказать в признании и исполнении решений МКА. Во-первых, спор не мог быть рассмотрен международным третейским органом в силу того условия, что он является неарбитрабельным по закону Российской Федерации. Во-вторых, признание и исполнение этого решения нарушит публичный порядок России.

Согласно Исследованию Российской арбитражной ассоциации о применении Нью- Йоркской конвенции российскими судами в 2008–2017 годы (далее Исследование РАА), ненадлежащее уведомление одной из сторон об условиях арбитражного разбирательства (статья V 1(b) Нью- Йоркской Конвенции 1958 г.) представляет собой одну из наиболее часто встречающихся причин для отказа арбитражным судом в признании и исполнении арбитражного решения [5]. Данные обстоятельства должны быть доказаны на судебном заседании должником, если они были заявлены в обоснование непризнания и неисполнения арбитражного решения.

Некоторые АС РФ рассматривают надлежащее уведомление сторон арбитражного разбирательств с позиции использования положений Конвенции о вручении за границей судебных и внесудебных документов по гражданским или торговым делам (далее — Гаагская Конвенция 1965 г.), которая не применима к международному коммерческому арбитражному процессу [1, c. 14]. Так, определением АС города Москвы от 28 июля 2015 г. не было признано и исполнено решение Арбитражного суда при Экономической палате Чешской Республики и Аграрной палате Чешской Республики. АС РФ указал, что в материалах дела отсутствуют какие-либо доказательства, указывающие на должное уведомление участников арбитражного процесса согласно требованиям Гаагской Конвенции 1965 г. [15]. Именно в результате несоответствия уведомления об арбитражном процессе вышеуказанному международному договору Российской Федерации выигравшей стороне было отказано в экзекватуре. Данная судебная практика ограничивает право стороны, претерпевшей негативные последствия от неисполнения контрагентом своих обязательств, в получении должной компенсации.

Хотелось бы особенно подчеркнуть тот факт, что государственные суды также часто в определениях и постановлениях ссылаются на нормативно-правовые акты или отдельные нормы законодательства, которые не применимы к отношениям, возникающим при признании и исполнении решений МКА. Ярким примером является то, что при разрешении вышеуказанного дела судьи могут ссылаются на положения Конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам 1993 г. или на нормы Соглашения о порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности (далее — Киевское Соглашение1992 г.). Так, в определении АС Республики Дагестан от 21 октября 2014 года о легализации решения арбитражного суда при Торгово-Промышленной палате Республики Казахстан было указано, что данный случай регламентируется Киевским соглашением 1992 г. Более того, государственный суд даже не упомянул Нью- Йоркскую Конвенцию 1958 г. — единственный унифицированный международный акт, который регулирует признание и исполнение в указанном процессе [18]. Также, можно привести в пример АС Поволжского округа от 9 сентября 2016 года, где в основание отказа в признании и исполнении иностранного арбитражного решения были использованы статьи 7–9 Киевского Соглашения 1992 г. [20].

В свою очередь, необходимо отметить важность наличия действительного арбитражного соглашения, которое будет указывать на юрисдикцию определенного третейского центра. Так, в Определении ВС РФ от 24 мая 2019 указано, что товарищество с ограниченной ответственностью «ASIDAPHARMA» подало заявление на признание и приведение в исполнение решения Арбитражного центра Национальной палаты предпринимателей Республики Казахстан «Атамекен». Однако проигравшая сторона, акционерное общество «ОРТАТ», заявила об отсутствии у вышеуказанного арбитражного органа компетенции на рассмотрение спора в силу несуществования арбитражного соглашения. Спор, согласно позиции акционерного общества, должен был быть рассмотрен в государственном арбитражном суде, а указание в договоре поставки только термина «арбитражный суд» не позволяет однозначно утверждать о согласии каждой стороны именно на третейскую форму урегулирования спора именно в арбитражном центре «Атамекен». ВС РФ согласился с настоящими доводами, отметив, что арбитражный центр был не компетентен разрешать данный спор и признал свою юрисдикцию вопреки договору [19]. Соответственно, данное арбитражное решение, согласно статье V 1(c) Нью- Йоркской Конвенции 1958 г., не может быть исполнено на территории Российской Федерации.

Еще одной причиной для отказа в легализации арбитражного решения на территории Российской Федерации является неарбитрабельность спора, т. е. отсутствие у него такой критичной характеристики как способность быть объектом третейского разбирательства. Хотелось бы отметить роль национального законодательства, регламентирующего компетенцию российских третейских судов. В рамках процедуры признания и приведения в исполнения АС РФ может оценить решение иностранного арбитражного суда на соответствие арбитрабельности данного спора согласно национальному законодательству. Нью- Йоркская Конвенция 1958 г. не приводит никаких требований и критериев к данному основанию для отказа в легализации арбитражного решения. Напротив, данный международный акт отсылает правоприменителя к условиям внутреннего законодательства, а именно к нормам, регулирующим компетенцию третейских органов.

Единого списка, включающего в себя все группы споров, которые относятся к исключительной компетенции государственного суда, не существует [6]. Указанный факт может вызывать трудности для зарубежных контрагентов, не имеющих фундаментальных знаний российского права. В пункте 3 статьи 1 Федерального закона «Об арбитраже (третейском разбирательстве) в Российской Федерации» указана только возможность передачи спора в сфере гражданско-правовых отношений, если обратное не предусмотрено федеральным законодательством. АПК РФ в части 2 статьи 33 приводит открытый перечень тех правовых отношений, споры по которым должны быть разрешены только в государственном арбитражном органе. Если убрать из данной нормы дела, связанные с осуществлением публичной власти, например, в области административного права, которые не могут быть предметом третейского разбирательства в силу своей природы, то можно привести следующий перечень не подлежащих арбитражному разбирательству споров: 1) Споры о несостоятельности (банкротстве); 2) Споры, касающиеся рынка акций; 3) Вытекающие из права интеллектуальной собственности; 4) Дела, связанные с ликвидацией юридических лиц; 5) Некоторые категорий дел по корпоративным спорам.

В связи с данными разграничениями компетенции третейских судов и судов общей юрисдикции в 2011 году была подана жалоба в Конституционный суд Российской Федерации (далее — КС РФ). Гражданин Максимов Н. В. в своем обращении указал, что государственный суд отказал в признании и исполнении арбитражного решения МКАС при ТПП РФ, поскольку корпоративные споры отнесены законодателем к неарбитрабельной категории дел. Данный факт, по его мнению, нарушал его права, закрепленные статьями 45 (часть 2), 46 (часть 1) и 47 (часть 1) Конституции Российской Федерации. Однако КС РФ в своем определении указал, что положения АПК не ограничивают реализацию права на судебную защиту, а только регламентируют определенную форму [13]. Жалоба была отклонена.

Как уже отмечалось ранее, одним из оснований для отказа в признании и приведении в исполнение иностранного арбитражного решения является то обстоятельство, что сама процедура легализации и ее последствия будут противоречить публичному порядку Российской Федерации. Согласно Исследованию РАА вышеуказанное положение представляет собой основную и наиболее часто используемую причину против реализации решения международного коммерческого арбитража [5]. Действительно, такая правовая концепция как публичный порядок является универсальным механизмом, направленным на ограждение фундаментальных начал российской правовой системы от возможного вмешательства патологических норм иностранного права. Кроме того, нарушение публичного порядка является практически единственным основанием, затрагивающим не только процессуальные аспекты, а также материальную сторону акта международного третейского органа. Однако при этом, многие ученые отмечают, насколько настоящая конструкция сложна в конкретном определении и в последующем практическом применении [9].

В отечественном законодательстве, равно как и в международных унифицированных документах нет дефиниции публичного порядка. Гражданский кодекс Российской Федерации дает обобщенное определение публичного порядка через основу правопорядка, что можно толковать исключительно широко. Но, как отмечал Муранов А.И, правовое положение публичного порядка не может и не должно быть детально урегулировано законом. Напротив, именно судебные органы через свою правоприменительную деятельность устанавливают признаки и отличительные черты настоящего института [11, c. 392]. Суды указывали области российской правовой действительности, которые не должны быть затронуты решениями иностранных арбитражных судов. В частности, это относилось к положениям, прямо запрещенным российским законодательством или нарушающим суверенитет, интересы, безопасность страны, содержащие в себе несовместимые с принципами правовой, политической, экономической системами государств последствия, ущемляющие конституционные права граждан, а также нарушающие фундаментальные принципы отечественного гражданского права [2, c.192]. Тем не менее, отмечалось, что такая формулировка создавала возможности для дискреции суда при установлении содержания механизма публичного порядка при рассмотрении определенного дела [7, c. 200].

Для корректирования указанной ситуации и установления единообразной практики было опубликовано Информационное письмо от 26 февраля 2013 г. № 156, в котором содержатся выработанные Президиумом Высшего Арбитражного Суда рекомендации в виде Обзора практики рассмотрения арбитражными судами дел о применении оговорки о публичном порядке как основания отказа в признании и приведении в исполнение иностранных судебных и арбитражных решений (далее — Обзор). В пункте 1 настоящего документа приводилось новое определение правовой конструкции публичного порядка, под которым понимаются основополагающие принципы права, обладающие наивысшей императивной силой, универсальностью, исключительной публичной и общественной ценностью, которые представляют собой основу правовой, политической, экономической системы. Кроме того, в Обзоре указано, что к данным началам относится воспрещение на действия, запрещенные сверхимперативными нормами права Российской Федерации, при условии, что вышеуказанные действия могут причинить вред безопасности или суверенитету государства, а также конституционным правам и интересам частных лиц [14]. Необходимо отметить, что данная новелла сужает понятие публичного порядка. В частности, теперь суду необходимо при рассмотрении дела о реализации решения международного коммерческого арбитража установить одновременно два элемента: 1) Нарушение фундаментальных принципов права, в том числе сверхимперативных норм, указанных в статье 1192 ГК РФ; 2) Нанесение ущерба государственной безопасности и суверенитету, конституционным правам и интересам человека и гражданина.

Презюмируется, что данный Обзор был направлен на развитие интернационального арбитражного разбирательства в России и становление благоприятной судебной практики в отношении легализации решений международных третейских судов. Действительно, согласно Исследованию РАА, с 2014 по 2016 годы количество отказов в экзекватуре по причине нарушения публичного порядка значительно снизилось. Более того, в 2014 году был отмечен максимальный процент (97,9 %) проарбитражных определений государственных судов. Но уже в 2017 году данное правовое положение стало самым востребованным основанием против реализации иностранного арбитражного акта [5]. Довольно сложно говорить о причинах данного явления, но, как отмечено некоторыми исследователями в данной области, сложности определения института публичного порядка в практической деятельности существуют и по сегодняшний день [12, c. 99]. Однако, видится, что проблемы применения положения о публичном порядке вызваны по большей части не недостатком правового регулирования, а невероятной комплексностью вышеуказанной концепции, что вызывает сложности при установлении её наполнения.

Стоить отметить, что сама характеристика публичного порядка, как исключительного может вызывать трудности. Так, в пункте 4 Обзора указано, что, применяя оговорку о публичном порядке, не должно происходить подмены специальных оснований для отказа в признании и исполнении иностранных арбитражных решений. Тем не менее, на практике встречаются случаи, когда ненадлежащее уведомление о времени и месте рассмотрения дела может быть расценено как нарушение основополагающего принципа состязательности сторон и, соответственно, нарушение публичного порядка Российской Федерации. Так, например, в определении Арбитражного суда города Москвы от 26 февраля 2019 года было отмечено, что несоответствующие нормам Нью — Йоркской Конвенции 1958 г. уведомление ответчика об арбитражном процессе в МКАС при ТПП Украины и последующее отсутствие возможности представить свою позицию по спору является именно посягательством на публичный порядок [16]. При этом, данное основание представлено в статье V 1(b) Нью — Йоркской Конвенции 1958 г. Также, в определении Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 22 февраля 2019 года определено нарушение исключительной компетенции АС РФ как неразрывно связанный с публичным порядком элемент [17]. При этом, хотелось бы особо подчеркнуть, что, как и неарбитрабельность спора, так и порок уведомления стороны являются отдельными от публичного порядка основаниями для отказа в выдаче экзекватуры согласно Нью- Йоркской Конвенции 1958 г. Объединение вышеуказанных положений представляет собой расширительное толкование понятия «публичный порядок».

В свою очередь, в Обзоре было отмечено, что иностранное арбитражное решение при процедуре признания и приведения решение арбитражного суда не должно быть пересмотрено, по существу. Однако, даже с указанием ВАС РФ, в практике судов присутствуют дела, когда государственные суды пересматривают само существо спора. Так, в постановлении Федерального арбитражного суда Московского округа от 8 июля 2014 года, был произведен анализ конкретных положений договора, а также рассмотрена процедура перехода права собственности на соответствие ее публичному порядку [21].

В заключение, необходимо указать, что вопрос определения публичного порядка также остается дискуссионным и в зарубежной научной доктрине и практике. Так, считается, что впервые оговорка о публичном порядке была закреплена в Гражданском кодексе Франции 1804 г. [4]. В статье 6 данного правового акта публичный порядок определен как добрые нравы и общественный порядок. Французская судебная практика также включает в данную концепцию фундаментальные принципы, как добросовестность, pacta sunt servanda, запрет на экспроприацию без компенсации [10].

В статье 6 Вводного закона к Германскому гражданскому уложению закреплено, что норма иностранного права не применима в том случае, если она противоречит основам германского законодательства, в особенности, если они не совместимы с основными правами [3]. Судебная практика немецких судов, конкретизируя данную норму-принцип, указывает, что иностранное арбитражное решение не должно противоречить правовым началам, на которых основывается общественная жизнь и коммерческая деятельность Германии [8].

Таким образом, на данном этапе развития международного частного права в России в общем и института реализации решений международного коммерческого арбитража в частности существует ряд проблемных вопросов.

Так, международные арбитражные центры, основываясь на своем праве самостоятельно выносить решение по вопросу компетенции, могут действовать вопреки арбитражному соглашению. Данное обстоятельство в будущем может негативно отразиться на признании и приведении решения в исполнение на территории зарубежных стран, либо будет отменено. Следовательно, международные арбитражные центры должны с особой тщательностью подходить к данному вопросу, и брать на себя роль арбитра только при действительном согласии каждой стороны. Кроме того, отсутствие полного перечня категории споров, не подлежащих третейскому урегулированию, вызывает сложности у сторон в отсутствие фундаментальных знаний российского права. Необходима разработка полного и единого перечня тех отношений, которые не могут быть предметом урегулирования в рамках третейского разбирательства

Оговорка о публичном порядке, как наиболее востребованное основание для отказа в реализации решения международного коммерческого арбитража, на данном этапе развития международного частного права в России представляет собой комплексный вопрос, требующий особого внимания со стороны законодателя и правоприменителей. Думается, что наилучшим вариантом для сдерживания указанной проблемы является постоянная работа ВС РФ, например, в виде обзоров практики. В условиях постоянного развития общества, динамики правовой действительности в области международного коммерческого арбитража в том числе, разъяснительная деятельность высших судебных органов Российской Федерации видится единственным эффективным механизмом для урегулирования поставленной проблематики.

Литература:

1. Асосков, А. В. Влияют ли положения двустороннего договора о правовой помощи на процедуру арбитражного разбирательства, проводимого на территории страны — участницы такого международного договора? / А. В. Асосков // Вестник международного коммерческого арбитража. — 2013. — № 2. — С. 10–18.
2. Асосков, А.В., Кучер, А. Н. Президиум ВАС РФ определил подходы к понятию публичного порядка: краткий комментарий к Информационному письму от 26 февраля 2013 г. № 156 / А. В. Асосков, А. Н. Кучер // Вестник международного коммерческого арбитража. — 2013. — № 1. — С. 190–198.
3. Вводный закон к Германскому гражданскому уложению от 18.08.1896 (в ред. 2017 г.) // Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики». — URL: https://pravo.hse.ru/intprilaw/doc/040401 (дата обращения 11.06.2019).
4. Дзускаева, З. Т., Иванова, Т. Н. Публичный порядок признания и исполнения иностранных арбитражных решений [Электронный ресурс] / З. Т. Дзускаева, Т. Н. Иванова // Вестник МИЭП. — 2014. — № 4 (17). — URL: https://cyberleninka.ru/article/n/publichnyy-poryadok-priznaniya-i-ispolneniya-inostrannyh-arbitrazhnyh-resheniy (дата обращения 11.06.2019).
5. Исследование Российской арбитражной ассоциации о применении Нью- Йоркской конвенции российскими судами в 2008–2017 годы / под ред. Р. Зыков// Российская арбитражная ассоциация. — URL: https://arbitration.ru/upload/medialibrary/b3b/RAA-STUDYRECOGNITION-ENFORCEMENT-AWARDS-NY-CONVENTION-2018_rus.pdf (дата обращения 11.06.2019).
6. Казаченок, С. Ю. Неарбитрабельность объекта спора как особая категория оснований вмешательства государства в международный коммерческий арбитраж [Электронный ресурс] / С. Ю. Казаченок // Вестник ВолГУ. — 2015. — № 3. — URL: https://cyberleninka.ru/article/n/nearbitrabelnost-obekta-spora-kak-osobaya-kategoriya-osnovaniy-vmeshatelstva-gosudarstva-v-mezhdunarodnyy-kommercheskiy-arbitrazh (дата обращения: 02.06.2019).
7. Карабельников, Б. Р. ВАС РФ объясняет публичный порядок/ Б. Р. Карабельников // Вестник международного коммерческого арбитража. — 2013. № 1. — С. 199–213.
8. Кузнецов, М. Н. Оговорка о публичном порядке в международном частном праве России и стран Европейского Союза [Электронный ресурс] / М. Н. Кузнецов // Государственная служба и кадры. — 2019. — № 1. — URL: https://cyberleninka.ru/article/n/ogovorka-o-publichnom-poryadke-v-mezhdunarodnom-chastnom-prave-rossii-i-stran-evropeyskogo-soyuza (дата обращения: 02.06.2019).
9. Курочкин, С. А. Нарушение публичного порядка Российской Федерации как основание для отказа в признании и приведении в исполнение иностранных судебных и арбитражных решений [Электронный ресурс] / С. А. Курочкин // Закон. — 2013. — № 2 — Доступ из справ. -правовой системы «ГАРАНТ» (дата обращения: 02.06.2019).
10. Минина, А. И. Трактовка и применение оговорки о публичном порядке при признании и исполнении решений международного коммерческого арбитража в зарубежных странах [Электронный ресурс]. / А. И. Минина // Актуальные проблемы российского права. — 2012. — № 3. — URL: https://cyberleninka.ru/article/n/traktovka-i-primenenie-ogovorki-o-publichnom-poryadke-pri-priznanii-i-ispolnenii-resheniy-mezhdunarodnogo-kommercheskogo-arbitrazha-v (дата обращения: 02.06.2019).
11. Муранов, А. И. Некоторые аспекты понятия «публичный порядок» применительно к международному коммерческому арбитражу в России/ А. И. Муранов // Международное право. — 2001. — № 5(14). — С. 396–425.
12. Хоцанов, Д. А. Признание и приведение в исполнение иностранных арбитражных решений: очередной пример неправильного применения отечественными государственными судами Нью- Йоркской конвенции и российского законодательства/ Д. А. Хоцанов // Коммерческий арбитраж. — 2019. — № 1. — С. 90–100.
13. Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Н. В. Максимова на нарушение его конституционных прав п. 2 ч. 1 ст. 33 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации: определение Конституционного Суда Российской Федерации от 21.12.2011 г. № 1804-О-О». [Электронный ресурс]. Доступ из справ. -правовой системы «Консультант-Плюс» (дата обращения 11.06.2019).
14. Обзор практики рассмотрения арбитражными судами дел о применении оговорки о публичном порядке как основания отказа в признании и приведении в исполнение иностранных судебных и арбитражных решений: информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 26.02.2013 г. № 156 // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. — 2013. — № 5.
15. Определение Арбитражного суда города Москвы от 28.07.2015 г. по делу № А40–5286/15 Картотека арбитражных дел. — URL: https://kad.arbitr.ru/PdfDocument/6ee77c49–649a-41c9- b753–2e91c2cf62d8/04309bf8-f248–4342–8ba0–12130c28357e/A40–5286- 2015_20150728_Opredelenie.pdf (дата обращения 14.06.2019).
16. Определении Арбитражного суда города Москвы от 26.02.2019 г. по делу № А40- 217844/18–68–1704 // Картотека арбитражных дел. — URL: https://kad.arbitr.ru/PdfDocument/534f8a27-fc28–4596-b86f-1eb10bb94782/2d8c2512–2f9b4aaa-9a35–985866008e24/A40–217844–2018_20190226_Opredelenie.pdf (дата обращения 18.06.2019).
17. Определение Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 22.02.2019 г. по делу № А56–51678/2018 // Картотека арбитражных дел. — URL: https://kad.arbitr.ru/PdfDocument/3ff977fa-b1ac-4109-be24–1c67b67d62db/bf241248-e4d7- 432a-bb9e-e4513aeff14c/A56–51678–2018_20190222_Opredelenie.pdf (дата обращения 17.06.2019).
18. Определение Арбитражного суда Республики Дагестан от 21.10.2014 г. по делу № А15- 2429/2014 // Картотека арбитражных дел. — URL: https://kad.arbitr.ru/PdfDocument/63359bd4- e806–4dfa-8aca-f4bf527ce7ed/53760b4b-b691–4d7f-93b4–275d35f38277/A15–2429- 2014_20150119_Opredelenie.pdf (дата обращения 16.06.2019).
19. Определении ВС РФ от 24.05.2019 г. № 301-ЭС18–24455 по делу № А31–7930/2018 // [Электронный ресурс]. Доступ из справ. -правовой системы «КонсультантПлюс» (дата обращения 11.06.2019).
20. Постановление арбитражного суда Поволжского округа от 09.09.2016 г. по делу № А72- 2929/2016 // Картотека арбитражных дел. — URL: https://kad.arbitr.ru/PdfDocument/5a910125- 3089–45b4–9c18–16ec2af4000c/9d76a7e5–91a8–435a-8821–59ac42966b03/A72- 29292016_20160909_Postanovlenie_kassacionnoj_instancii.pdf (дата обращения 16.06.2019).
21. Постановлении Федерального арбитражного суда Московского округа от 08.07.2014 года по делу № А40–87194/13–68–844 // Картотека арбитражных дел. — URL: https://kad.arbitr.ru/PdfDocument/184bbffa-339c-4e24-a335–8f01ed9f5c16/b76a77a0-c672- 4768-a5f3-b8795f0c78be/A40–87194–2013_20140708_Reshenija_i_postanovlenija.pdf (дата обращения 18.06.2019).