Совершенствование мер по противодействию политической преступности в контексте цифровизации СМИ

В статье автор предлагает ряд специальных мер по противодействию политической преступности в сфере СМИ.

Ключевые слова: уголовное право, криминология, противодействие преступности, политическая преступность, детерминанты политической преступности, информационная война.

В начале сороковых годов XX века передовые страны вели ожесточённую борьбу за господство над миром. Уже тогда их лидеры понимали, что будущее стоит за информационными технологиями, и вкладывали материальные средства в научные разработки данного направления. Так появились первые ЭВМ, начался процесс цифровизации, который постепенно стал затрагивать всё большие области жизни человека.

К началу XXI века процесс цифровизации продолжал набирать обороты, не обошёл он и Россию. Наиболее ярко данный процесс можно отследить на примере интернет-пользователей. Так, в 2000 году доля россиян, использующих глобальную сеть Интернет, составляла 3,6 % (по данным опросов, проведённых фондом «Общественное мнение»), в то время как на начало 2022 года этот показатель составлял уже 89 %.

Цифровизация затронула и такой мощный инструмент управления людьми как средства массовой информации (далее — СМИ). Если ещё 20 лет назад телевидение считалось основным инструментом информирования населения о ситуации в мире и формирования определённого общественного мнения, то сегодня в качестве такового всё чаще называют глобальную сеть Интернет. Научная литература обозначает СМИ, связанные с переходом к цифровизации, как интернет-СМИ, онлайн-СМИ и т. д. [1, с. 594]. К ним относятся различные информационные интернет-платформы, сайты, ютуб-каналы и т. д.

Переходя непосредственно к теме статьи, отметим, что и политическая преступность в России за последние двадцать лет претерпела глобальные изменения. Не последнее место в системе факторов и условий политической преступности занимают СМИ, а также отдельные частные лица.

В этой связи следует признать несколько устаревшим высказанный в 2008 году профессором Кабановым П. А. тезис о роли отдельных граждан в предупреждении политической преступности: «Мало что можно сказать о предупреждении политической преступности отдельными частными лицами, поскольку их воздействие на это явление минимально и выражается в основном в поддержке деятельности общества, государства и их органов в борьбе с политической преступностью» [2, с. 404].

Представляется, что в нынешних реалиях нельзя при разработке мер по предупреждению политической преступности игнорировать вопрос влияния блогеров на свою аудиторию, которая порой может достигать несколько миллионов человек. Официальное определение понятия «блогер» в российском законодательстве отсутствует, однако таковое ранее содержалось в части 1 статьи 10 ² Федерального закона от 27.07.2006 N 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» (далее также — ФЗ «Об информации»). Согласно указанной норме блогером являлся «владелец сайта и (или) страницы сайта в сети «Интернет», на которых размещается общедоступная информация и доступ к которым в течение суток составляет более трех тысяч пользователей сети «Интернет»». Проблематично оценивать данное определение с точки зрения установления количества пользователей, которые получают за сутки доступ к информации, однако в остальном приведённое определение, полагаем, является лаконичным и в то же время ёмким. Таким образом, к блогерам можно было отнести огромное количество лиц, от должностных лиц и журналистов до артистов и спортсменов.

С принятием Федерального закона от 5 мая 2014 г. N 97-ФЗ «О внесении изменений в ФЗ «Об информации» и отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросам упорядочения обмена информацией с использованием информационно-телекоммуникационных сетей» (далее — ФЗ № 97), который в СМИ был назван «законом о блогерах», в ФЗ «Об информации» была введена упомянутая ранее статья 10 ² , которая обязывала обладателей интернет-ресурсов с аудиторией свыше трёх тысяч пользователей пользователей в сутки зарегистрироваться в реестре сайтов и (или) страниц сайтов в сети «Интернет», на которых размещается общедоступная информация и доступ к которым в течение суток составляет более трех тысяч пользователей сети «Интернет», а также выполнять ряд требований российского законодательства, в частности, проверять достоверность размещаемой общедоступной информации до ее размещения и незамедлительно удалять размещенную недостоверную информацию; соблюдать запреты и ограничения, предусмотренные законодательством Российской Федерации о референдуме и законодательством Российской Федерации о выборах; соблюдать требования законодательства Российской Федерации, регулирующие порядок распространения массовой информации и др. Иначе говоря, блогеры были приравнены к СМИ с возложением на них соответствующих ограничений. Подобное регулирование просуществовало чуть более трёх лет: 30 июля 2017 года вступил в силу пункт 2 статьи 1 Федерального закона от 29.07.2017 N 276-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» (далее — ФЗ № 276), в соответствии с которым статья 10 ² ФЗ «Об информации» утратила силу. Интересно то, что в пояснительной записке к проекту ФЗ № 276 причина упразднения данной статьи описана в одном абзаце как «обнаружившие свою неэффективность положения, регулирующие распространение блогерами общедоступной информации в сети «Интернет»». То есть, никакого развёрнутого объяснения неэффективности данных положений представлено не было.

В то же время видится, что в нынешних условиях упразднённая статья 10 ² ФЗ «Об информации» приобрела особую актуальность. Закон РФ от 27.12.1991 N 2124–1 (ред. от 29.12.2022) «О средствах массовой информации» (далее — Закон РФ «О СМИ») не содержит принципиальных препятствий для признания блогеров СМИ, поскольку в соответствии с положениями статьи 2 настоящего закона под ними понимаются, в том числе, иные формы периодического распространения массовой информации под постоянным наименованием (названием). Под массовой информацией в свою очередь понимаются предназначенные для неограниченного круга лиц печатные, аудио-, аудиовизуальные и иные сообщения и материалы. Фактически блогеры являются СМИ, а, следовательно, необходима регламентация их деятельности. Особенность блогеров по сравнению с «классическими» СМИ заключается в том, что они обладают авторитетом среди своей аудитории, то есть способны влиять на неё только лишь за счёт этого качества.

Следует учитывать, что ведущаяся активно по всему миру так называемая информационная война гипертрофирует рассматриваемые негативные последствия. Усугубляет ситуацию и действия российских СМИ, которые по утверждению криминолога Данилова А. П. «способствуют лишь неполному информационно-идеологическому взрослению населения, в то время как нам необходимо понимание истинной сущности глобальных процессов, противодействие глобальной информационно-идеологической преступной деятельности» [3, с. 61], что делает население уязвимым к вражеской пропаганде. Уместно упомянуть и слова профессора Смирнова Л. Б. о ведущейся в России информационной войне и её последствиях: «Против России идет информационная война, главным оружием которой является СМИ. Информационная война по эффективности превосходит ядерную, так как оставляет после себя целую территорию, невредимую инфраструктуру и зомбированное население» [4, с. 221].

Недобросовестные блогеры, спонсируемые иностранными организациями, могут в нужном им ключе отражать видение определённых ситуаций с целью дальнейшей дестабилизации общества. В результате имеет место политическое преступление, порождающее волну бунтовских политических преступлений (революции, вооружённые мятежи и т. д.).

Российский законодатель уже начал поэтапно предпринимать шаги для нейтрализации последствий активно ведущейся на территории РФ информационной войны. Так, например, 4 марта был принят Федеральный закон от 04.03.2022 N 32-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и статьи 31 и 151 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации», которым Уголовный кодекс РФ (далее — УК РФ) дополнен статьями 207 ³ , 280 ³ и 284 ² . Позднее, в июле 2022 года Федеральным законом от 14.07.2022 N 260-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации» были приняты важные поправки в ряд уголовных статей, предусматривающих наказание за совершение преступления против государственной власти (ст. 275, 276 УК РФ и др.), а также введены новые статьи, отвечающие требованиям последних событий (ст. 275 ¹ , 280 ⁴ УК РФ и др.). Представляется, что в рамках такой уголовной политики весьма логичным и последовательным шагом было бы реформирование законодательства о СМИ с учётом высказанных в статье идей о блогерской деятельности. Подобные меры способны оказать превентивное воздействие на политическую преступность в России.

Как же должны выглядеть предлагаемые нами меры? За основу следует взять рассмотренную выше статью 10 ² ФЗ «Об информации», однако сместить акцент с возложения на блогеров ряда обязанностей в сторону детализации надзорных функций Федеральной службы по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (далее — Роскомнадзор) в отношении деятельности блогеров. Предлагается создать реестр блогеров, которые когда-либо высказывались о политических событиях в мире (о внутренней или внешней политике России, иностранных государств или международных организаций). Блогер, решивший на своей странице и/или сайте, высказать своё мнение или воспроизвести чьё-либо мнение относительно политических событий, обязан предварительно уведомить Роскомнадзор об этом. В свою очередь последний заносит данного блогера и его интернет материалы в специальный реестр с целью оперативного надзора за соблюдением блогером законодательства РФ при распространении информации. Таким образом, возможно максимально быстрое блокирование распространяемой блогером информации в случае нарушения законодательства РФ.

Подобный подход не носит карательный характер и не противоречит ч. 5 ст. 29 Конституции Российской Федерации (далее — КРФ), запрещающей цензуру массовой информации, поскольку само по себе занесение блогера в реестр не несёт для него никаких негативных последствий, а лишь обеспечивает оперативное отслеживание распространяемой информации с целью недопущения совершения кем-либо преступлений, в частности, политического характера.

Что касается ответственности блогеров за распространение заведомо ложной информации (например, об использовании Вооруженных Сил Российской Федерации, исполнении государственными органами Российской Федерации своих полномочий) или публичные действия (в интернет-пространстве), направленные на дискредитацию использования Вооруженных Сил Российской Федерации в целях защиты интересов Российской Федерации и ее граждан, поддержания международного мира и безопасности или исполнения государственными органами Российской Федерации своих полномочий в указанных целях, она должна быть дифференцирована в зависимости от того, отмечен ли блогер в реестре или нет.

Рассмотрим на конкретном примере причины и смысл такой дифференциации. Предположим, два блогера одновременно разместили на собственных страницах в социальных сетях посты, содержащие заведомо ложные данные об использовании Вооружённых Сил РФ, то есть совершили преступления, предусмотренные ст. 207 ³ УК РФ. Однако первый блогер ранее высказывался о политических событиях (без нарушения законодательства РФ), подав в первый раз уведомление в Роскомнадзор, благодаря чему был обеспечен надлежащий надзор за материалами блогера и пост был заблокирован в кратчайшее время, тем самым достигнут превентивный эффект по предупреждению политической преступности (поскольку представленная блогером информация могла повлиять на пользователей, например, заставив их выйти на несанкционированный митинг и т. д.). Второй же блогер не подавал подобных уведомлений, но ранее также высказывался о политических событиях (без нарушения законодательства РФ). Указанный факт сам по себе не является нарушением, тем не менее размещённый им последний пост, за что предусмотрена уголовная ответственность по ст. 207 ³ УК РФ, могло видеть до момента его блокирования гораздо большее количество людей, поскольку в этом случае Роскомнадзор не сможет сработать также оперативно. Таким образом, логика известного уголовному праву состава опасности, как мы полагаем, объясняет дифференцированную ответственность блогеров, состоящих и не состоящих в реестре, в пользу её ужесточения для последних.

Также в свете обозначенной ранее информационной войны представляется эффективной мерой по предотвращению политической преступности поощрение независимых журналистских расследований для детального разбора и опровержения различных «фейковых новостей» (фото-, видеоматериалы, описание событий, содержащие заведомо ложные сведения и распространяемые «информационными врагами» для достижения своих целей, таких как дезинформация и дезорганизация населения). Очевидно, что из-за низкого уровня доверия населения к государству и его органам, подобные меры, реализуемые самим государством, не достигнут в полной мере своей цели. В то же время известные независимые журналисты, грамотно проведя подобные расследования, могут быть восприняты и услышаны в большей степени, что в последующем снизит влияние «фейков» на общественность.

Подводя итоги, обобщим предлагаемые в контексте процесса цифровизации меры для предотвращения политической преступности в России. Прежде всего необходимо реформировать законодательство о СМИ, адаптировав его с учётом современных реалий информационной войны и влияния отдельных лиц на общественность, а именно — определить статус, права и обязанности блогеров, ввести положения о реестре блогеров и др. меры. Также следует внести поправки в статьи Особенной части УК РФ, относящиеся к распространению заведомо ложной информации и призывам к действиям, с целью дифференциации ответственности блогеров, состоящих и не состоящих в реестре. Что касается мер по борьбе с информационными противниками, то тут решение видится в стимулировании разборов «фейков» независимыми журналистами и общем повышении уровня доверия граждан к властям.

Литература:

1. Бахадиванд Чегини Захра, Растегари Сайедэбрахим Трансформация средств массовой информации в контексте перехода на цифровые технологии // МНКО. 2020. № 6 (85). URL: https://cyberleninka.ru/article/n/transformatsiya-sredstv-massovoy-informatsii-v-kontekste-perehoda-na-tsifrovye-tehnologii (дата обращения: 28.05.2023).
2. Кабанов, П. А. Политическая преступность: понятие, сущность, виды, причины, личность политического преступника, меры противодействия (криминологическое исследование): специальность 12.00.08 «Уголовное право и криминология; уголовно-исполнительное право»: диссертация на соискание ученой степени доктора юридических наук / П. А. Кабанов. — Екатеринбург, 2008. — 494 с.
3. Данилов, А. П. Вмешательство в государственный суверенитет как звено глобальной политической преступной деятельности / А. П. Данилов // Криминология: вчера, сегодня, завтра. — 2017. — № 4(47). — С. 59–62.
4. Смирнов, Л. Б. Уголовно-правовые аспекты противодействия криминогенным угрозам национальной безопасности России / Л. Б. Смирнов // Уголовное законодательство: вчера, сегодня, завтра: материалы ежегодной всероссийской научно-практической конференции, Санкт-Петербург, 18–19 мая 2021 года / Санкт-Петербургский университет МВД России. — Санкт-Петербург: Санкт-Петербургский университет Министерства внутренних дел Российской Федерации, 2021. — С. 218–222.